Безродный

В комнате повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь едва слышным потрескиванием масляных лампадок, да тяжелыми ударами молота, доносившимися с улицы. Виктор выжидающе смотрел на нас, явно ожидая ответной любезности. Но Вернон молчал, будто рыба, набравшая в рот воды, да и капитан не спешил с ответом, переваривая ситуацию. А я не достаточно хорошо разбирался в местных порядках, чтобы вмешиваться.

— Беррен. В прошлом капитан королевской гвардии. В нынешнем — капитан деревенской стражи, — выдержав паузу наконец сказал Беррен.

— А спутники? — с совершенно невозмутимым видом поинтересовался «Барон». Послужной список капитана его похоже, не шибко впечатлил.

— Генри безродный, — бросил я и покосился на Вернона. Парень всё ещё сверлил вожака бандитов изумленным взглядом и не спешил представляться, — И Вернон — деревенский травник.

— Безродный? — удивлённо поднял бровь барон.

— Ему память недавно отшибло, так что своего прошлого он не помнит, — пояснил капитан.

— Хмм… — Виктор задумчиво потёр подбородок, и совсем тихо добавил, — Ещё один. Зачастили они в последнее время.

Опа… Значит я тут не один такой «уникальный». И похоже, не я первый додумался до отмазки про отшибленную память. Интересно даже, что делали с теми, кто пытался рассказать своё реальное прошлое? Наверняка считали за сумасшедших или блаженных. В лучшем случае. В худшем, разблокировка одного очень интересного достижения…

— Ладно, к делу, — наконец сказал барон, возвращаясь за стол и кивая нам на широкую деревянную скамью стоявшую рядом, — Думаю, ваша разведка уже тоже заметила, что в руинах монастыря святого Джоана происходит что-то неладное.

— Да, — кивнул капитан, усаживаясь на скамью, — И это что-то называется «стригой».

— Стри… кто?

— Стригой, — повторил Беррен, — Он же в народе упырь или кровосос. Хотя кметы много кого так называют. Любую нежить, которая жрет трупы или живых людей.

— Понятно, — кивнул барон, вытаскивая из чернильницы перо и что-то записывая на чистый лист пергамента, — Мне докладывали, что ты в таких вещах разбираешься. Ну и? Что думаешь?

— Судя по тому, что твои молодцы не перестреляли нас ещё на тракте, — хмыкнул капитан, скрестив на груди руки, — то же самое, что и ты. Поодиночке мы с ним не справимся, и рано или поздно нас всех перебьёт целая стая стригоев. Вместе — есть шанс.

— Хорошо, что ты тоже это понял, — кивнул Виктор, — Я предлагаю заключить мир, по крайней мере на время. И вместе одолеть это чудовище.

— Мир — понятие растяжимое, — покачал головой капитан, — Всё зависит от того, на чьих он будет условиях. У тебя больше людей и они лучше обучены. У нас — меньше, но тоже хватает. Кроме того, из всех присутствующих только я знаю, как убить стригоя. «Силы» равны, «барон». И не думаю…

— Ты сейчас серьёзно? — перебил капитана Виктор, — Оглянись вокруг, — он указал рукой на толстые стены бревенчатой башни, хотя имел ввиду явно нечто большее, — Посмотри? Разве не видишь? Этот край уже захлебнулся в своей крови. Войска прошли по нему несколько раз. Один раз «победным маршем», забирая с собой провиант и молодых парней, пригодных к ратному делу. Другой — отступая, оставляя за собой горы трупов, банды дезертиров-налётчиков и стаи трупоедов. Они вытоптали поля, сожгли посевы, забили скотину. Забрали последнее, оставив всех здесь на голодную смерть. Ваша деревня — один из последних оплотов мира, посреди пепелища, оставленного войной. Бренфаль, Живица, Приречье, монастырь — всё разорили и уничтожили. Осталось только Медовище. Упитанная овца в окружении стаи голодных волков, каждый из которых только и ждёт, как бы откусить кусок пожирнее. Сколько вы ещё продержитесь с вашим крестьянским ополчением? — он ткнул пальцем в капитана, — Месяц? Два? Три? Может быть до зимы? — Барон развел руками, — Ты и сам знаешь, что рано или поздно к вам наведаются гости. А из твоих людей… Разве что этих двоих, — он указал на нас с Верноном, — Можно ещё обучить воинскому искусству. Остальные побегут после того, как прольётся первая кровь.

— Поясни… — удивлённо поднял брови капитан.

Барон немного помолчал, обведя взглядом зал.

— Всем выйти, — скомандовал он, — Кроме Брего.

Бандиты ни секунды не колебаясь, развернулись и отправились к выходу. Никто не возмущался и не переспрашивал. Выполнили приказ беспрекословно. Будто и не бандиты вовсе, а солдаты регулярной армии. Всё ещё действующей.

— Мы знаем, что на самом деле произошло в Живице. Мы знаем, кто убил наших ребят, — он поднялся из-за стола и исподлобья посмотрел на каптана, — Брего всё видел. Своими глазами.

— Сначала я нашёл трупы, сброшенные в колодец, — бандит сделал шаг вперед. Под его плащом что-то шевельнулось. Будто рука легла на рукоять кинжала. Дерьмо. А мы-то безоружные, — Потом прошёл по следам. Нашёл наших лошадей, повозку с раненным человеком, горой оружия и двумя полудурками, обнюхавшимися пыльцы кровоцвета. Сложить два и два было не трудно.

— А почему… — начал было я, но Брего меня перебил.