Безумие Божье. Путешествие по миру гонений

По китайским дорогам

В следующем городе я заметил, что за мной следят. Ну, я думал, что следят. Я не был уверен. Следивший лишь пару раз, мельком, он взглянул в мою сторону и, казалось, смотрел, как я иду вдоль ряда машин. Но больше он не проявлял ни знаков приветствия, ни того, что я ему знаком. Из тех, кто стоял рядом с ним, никто ко мне даже не обернулся. Может, они ждали кого-то еще?

Да и с чего я взял, будто он подавал мне знаки?

Здесь, в аэропорту, я не чувствовал опасности. Но внезапно меня накрыла волна тревоги. А смогу ли я найти связного?

Я только что прилетел в крупный китайский город, названия которого не мог ни выговорить, ни произнести по буквам. Вероятно, сегодня я даже не найду этот город на карте. Я не знал там ни одного человека. Я даже не знал, кого послали меня встретить. Затем мне пришло в голову, что ни одна душа в целом мире не в курсе, где я в этот момент нахожусь. Я сам не был уверен, что знаю.

Хуже того, я не знал, как выйти на связь с женой или кем-нибудь еще в Штатах. Думал, меня примут в местной домашней церкви. И где ее найти, эту местную домашнюю церковь? С другой стороны, я понимал, что в стране с населением в 1,3 миллиарда человек вероятность долгого одиночества крайне мала.

Я набрался смелости и подошел к группе у микроавтобуса. Не то чтобы я был насторожен, но я точно испытывал любопытство, и меня наполняло предчувствие.

Мужчина, которого я заметил первым, наконец повернулся ко мне. «Доктор Рипкен?» – тихо спросил он. Другие обошли микроавтобус, открыли двери и начали загружаться. Я подумал: «Точно! Вот тот самый связной, которого прислал Дэвид. Кто же еще может знать мое имя?» Я решил больше не любопытствовать – в тот миг точка невозврата была пройдена.

Я кивнул и протянул ему руку. Мужчина кивнул в ответ и вежливо улыбнулся. Мы наскоро пожали друг другу руки, и он, успев представиться, быстро оглядел парковку, а затем протянул руку за моей сумкой. «Сядете в машину, передам, – сказал он мне, жестом пригласив во все еще открытый микроавтобус. – Зад-нее сиденье ваше».

Как только я стал на подножку, пассажиры заулыбались. Все пожимали мне руки и представлялись, пока я медленно протискивался к заднему сиденью микроавтобуса, рассчитанного на двенадцать пассажиров. Сейчас они казались вполне дружелюбными, а я все еще надеялся, что они не из службы безопасности.

Сумку вернули почти сразу. Но даже тогда я все еще не был уверен, среди друзей я или нет. Несколько мгновений, и я почувствовал себя намного лучше, когда руководитель группы втиснулся на водительское сиденье, держа телефон у самого уха. Я слышал, как он сказал: «Гость прибыл. Всех остальных я забрал. Покидаем место два. Прибываем на место одиннадцать, время семь». Тот же протокол. Дышать стало чуть легче.

Впрочем, спокойствие длилось недолго. Водитель обернулся ко мне и слегка виновато сказал: «Нам ехать восемнадцать часов. Вам нужно лечь и не показываться. Мы не можем допустить, чтобы власти увидели вас. Пока едем, отдыхайте. Можете даже поспать».

«Хорошо», – ответил я так беззаботно, как только мог. Я попытался, пока мы выезжали с парковки, устроиться в наименее неудобной позе. И я все не мог перестать думать: «Вот те раз! Восемнадцать часов сутулиться на заднем сиденье в пути через пол-Китая, которого я и не увижу! Нищенское турне!»

В нашей последней беседе Дэвид Чен обещал, что будет ждать в новом пункте – и что этот пункт будет сильно отличаться от больших городов и находится в «очень сельской, но и очень живописной части Китая».

«Придется поверить на слово», – подумал я. Втиснувшись в заднее сиденье, я мог видеть только небо и верхние этажи зданий, фонарные столбы и деревья, мимо которых мы проезжали. Эти частичные намеки, дрожь дороги под колесами, рев клаксонов и другие звуки транспорта, а также наш медленный и рваный темп перемещения говорили мне, что мы все еще в городе. Но больше я ничего не знал.

Обыкновенно в пути я знакомился поближе с кем-нибудь из попутчиков. Но сейчас содержательной беседы не стоило и ожидать. Ее следовало дождаться, и я коротал время в размышлениях.

Я думал о тех местах в Китае, где уже побывал, и пытался вспомнить всех, с кем встречался и беседовал. У меня было слишком много воспоминаний.

Поездка в Китай уже стала самым изнуряющим путешествием в моей жизни. И я пришел к кое-каким новым и неожиданным заключениям насчет культурного шока. Возможно, эти истины и были очевидными, но я познавал их день за днем. Во-первых, чем глубже различие между культурами, тем более сильный шок испытает путешественник. А во-вторых, чем сильнее культурный шок, тем больше сил тратится только на то, чтобы прожить еще один день.

Еще раз скажу: возможно, эти выводы тривиальны. Но ни в одной из поездок я не испытывал такого культурного потрясения, какое испытал в Китае. Я был в Западной Европе, в Восточной Европе, в Африке и во многих других местах, но Китай мне показался совершенно иным миром.