Безумие в моей крови

Сохраняя полное спокойствие, Трой дослушал мою сбивчивую, отрывочную речь и жестом пригласил меня сесть.

— Давай сразу с этим разберемся, Ви. Я не собирался пускать тебя на Лиивиту, но у тебя снова начались видения. Это значит, что Лиивита простила тебя и позволила остаться, а друаты не могут спорить с живой землей. Если ты думаешь, что я рад твоему возвращению, то ошибаешься. Очень прошу тебя: не пытайся мне что-то доказать. Делай то, что ты обещала Лиивите, и этого будет достаточно. Не знаю, о чем ты с ней договорилась, но это сработало, и она пустила тебя обратно. Я желаю тебе удачи. Как только ты полностью войдешь в свою роль, я буду свободен и отправлюсь в другое место.

Раздавленная его словами, я остановилась у письменного стола, все еще удерживая на лице улыбку и проклиная Аркрия за то, что он, опять же, оказался прав. Возвращение на Лиивиту означало прощание с Троем. С чего я решила, что он захочет задержаться, чтобы быть рядом со мной? Что могло измениться за время моего отсутствия? Мои теплые воспоминания захлопнулись, как морская раковина. Я сделала все возможное и невозможное, чтобы вернуться на Лиивиту к этому мужчине, который оказался мне совершенно чужим.

— Твоя почта на подоконнике, — продолжил Трой. — Во время твоего отсутствия за этим столом работал Диин, и мы убрали твои вещи в стол.

— Отцу пришлось снова править Лиивитой, — догадалась я.

Трой неохотно кивнул, все еще избегая моего взгляда. Я с самого начала подозревала, что друатам придется вернуть отца на трон, так как другого наследника у него не было.

Приказав себе набраться терпения, я занялась почтой. Трой ослеплен своей злобой, но я не сдамся. Я исправлю прошлые ошибки и начну все сначала.

Во второй раз за мою короткую жизнь я приступила к завоеванию Троя.

Видение пришло ко мне через несколько минут. Оно было коротким: друаты сидели в обычном каменном мешке, но их скрывала фиолетовая дымка.

— Ты вернулась, Вивиан, — недовольно прошипел Матирн.

— Лиивита впустила меня, и вы ничего не можете сделать по этому поводу, — уверенно сказала я. Их изумление, как натянутая струна, протянулось между нами. Да, господа, я вернулась на Лиивиту другим человеком. — У вас есть ко мне конкретные дела, или я могу вернуться к себе?

Судя по воцарившейся тишине, никаких конкретных дел у друатов не было.

— Если вы не возражаете, то мне хотелось бы провести несколько минут на окторатуме, — попросила я и развела руки в стороны, ожидая, что Трой появится рядом и перенесет меня на благословенный холм, как он делал раньше. Меня все еще окружал лиловый туман, который скрывал лица друатов, поэтому, не дождавшись появления Троя, я позвала его.

— Вивиан, Троя с нами нет. Но ты и сама можешь перенестись на благословенный холм, — сказал Матирн. — Тебе следует попросить об этом Лиивиту.

Сама так сама. Я прикрыла глаза и обратилась к живой земле и через пару секунд была уже на окторатуме. В сиянии дня фиолетовое облако не казалось таким волшебным, как в темноте, но я отчетливо почувствовала тянущееся ко мне тепло. Нити свернулись вокруг меня в кокон, и я присела на землю и приготовилась открыться живой земле.

— Спасибо, что пустила меня обратно, Лиивита. За время моего отсутствия я очень многое поняла и обдумала. Прежде всего, я хочу рассказать тебе о своих приключениях, о том, что я делала на Кавидии.

Я рассказала Лиивите о печальном коварстве мертвой земли, о безжизненном песке, о покосившихся домах и озлобленных людях. Я поделилась с ней всем, ничего не утаивая. Даже того, как мне снились объятия Троя и как я спорила с Аркрием, что не влюблена в друата. Лиивита должна почувствовать, что я ничего от нее не скрываю.

— Вот такие мы, люди, нелогичные, странные, непоследовательные. Мы не знаем, чего хотим, пока не потеряем это, и тогда начинаем метаться и бороться, чтобы получить это обратно. Теперь я понимаю, как тебе тяжело с нами. Я помогу тебе, Лиивита, я очень хочу понять и полюбить тебя.

Я говорила в пустоту, но чувствовала, что Лиивита слушала меня. Фиолетовый туман накатывал на меня теплыми волнами. Вот так, постепенно, я расскажу ей обо всем, и кто знает, вдруг она научится нас понимать? Уж если она поймет меня, упрямую, подозрительную, сомневающуюся, то с остальными ей будет проще.

Две фиолетовые нити робко поползли по земле к моим ногам. Распластав ладонь на влажной траве, я позволила им обвиться вокруг запястья и приникнуть к моему пульсу. В прошлом, всего несколько недель назад, эти нити показались бы мне путами, цепями, а теперь стали символом желанной близости и осторожного доверия.

Моя кожа светилась, и по телу разливалось удивительное тепло.

— Я знаю, что мне предстоит завоевать твое доверие, Лиивита, и я постараюсь. После того, что я видела на Кавидии, я тебе очень, очень благодарна.

Почему мне хочется плакать? Это влияние нитей или что-то еще?