Безвидный свет. Введение в изучение восточносирийской христианской мистической традиции

От них рождаются¹⁰⁰ «разумное жительство» (dubbārē d-re‘yānā)¹⁰¹ и внутренний мир¹⁰². Симеон д-Тайбуте упоминает также «душевное [состояние]» (nap̄šānūṯā)¹⁰³, с которым связано второе естественное ведение¹⁰⁴, то есть ведение телесных существ, проистекающее от правильного использования разума, обусловленного деланием того, что праведно¹⁰⁵, но также являющееся следствием некоторого озарения¹⁰⁶: разумное жительство действительно является ключом к тайнам Божиим, сокрытым в творении¹⁰⁷, равно как через него отверзаются и очи ума для понимания Священного Писания, тогда как через пребывание в духовных помышлениях, которые свойственны для этого образа жизни, открываются сокровенные тайны¹⁰⁸. Однако речь идет все еще о «помышлениях» (sukkālē) или, иначе говоря, представлениях и, следовательно, том ведении, которое необходимо превзойти на следующей степени¹⁰⁹.

В самом деле, выше¹¹⁰ обоих предшествующих образов жизни и благодаря очищению, которое при них достигается¹¹¹, во время молитвы приходит постижение новых тайн и вкушение божественной сладости¹¹². Эта стадия соответствует «духовному [состоянию]» (rūḥānūṯā)¹¹³ и восхождению к Совершенству (šumlāyā)¹¹⁴, которое также является пребыванием на равнине Ясности (šap̄yūṯā)¹¹⁵. Чистота (daḵyūṯā), которая тогда достигается, позволяет ощутить действие Духа¹¹⁶. После достижения Чистоты¹¹⁷ молитва состоит в созерцании нового века, внутреннем утешении, соединении с Богом через откровение тайн¹¹⁸; теперь она становится постоянной¹¹⁹. Благодаря Ясности приходит также «духовное созерцание», в которое Симеон включает евагриевское созерцание телесных существ, осуществляемое собственно мистическим образом¹²⁰. Наконец, достигается вершина ведения, которое есть «неведение, которое выше, нежели ведение»¹²¹. С другой стороны, Симеон говорит, что лишь малое число людей могут достичь совершенства¹²².

В учении Симеона мы также видим много черт, общих с Иоанном Отшельником, при наличии в их разделении на три чина перестановки, аналогичной той, которую мы видели у Дадишо в том, что касается отношений между телесным и душевным уровнями. Однако, похоже, действительной перестановки между душевным и духовным уровнями нет, насколько можно судить по текстам, часто довольно сложным.

Влияние Иоанна Отшельника на Исаака Ниневийского выявил Э. Халифе-Хашем в статье «Isaac de Ninive» в Dictionnaire de Spiritualité¹²³. Основываясь главным образом на этой работе, мы вкратце представим содержание трех «жительств», на основе которых Исаак, следуя Иоанну Отшельнику, выстраивает свое духовное учение.

Телесное житие (dubbārā paḡrānāyā)¹²⁴ состоит в очищении тела от всего вещественного, что есть в нем¹²⁵, путем «телесных»¹²⁶ и «внешних трудов», которые в это время необходимы¹²⁷. Оно предполагает удаление от мира¹²⁸, а также уединение¹²⁹. Но на этом этапе жизнь человека еще не становится менее подверженной страстям¹³⁰. И даже когда трудами покаяния¹³¹ он освобождается от сети (телесных) страстей, он все же только на краткое время может достичь отрешенности от земных вещей, ибо «он еще имеет только плотское оперение, иначе говоря, телесные добродетели, совершаемые внешним образом»¹³².

Разумное жительство (dubbārā d-re‘yānā)¹³³ или «душевное делание»¹³⁴ состоит в «сердечном труде»¹³⁵, то есть в установлении охраны у границ внутренних страстей, в размышлении и непрестанной молитве¹³⁶. Делание, соответствующее разумному жительству, смиряет и очищает (mṣallel) душу от грубых движений, устремленных к тленным вещам, так что движения больше не возникают в ней страстным образом, но вызываются тем, что происходит от созерцания вещей¹³⁷, то есть созерцания Промысла Божия в этом мире по отношению к каждому из его отдельных составных частей¹³⁸. Результатом этого труда, состоящего во внутреннем очищении, размышлении и отрешенности от «душевных помыслов»¹³⁹, является видение природы души и сокровищ, сокрытых в ней, иначе говоря, нетелесные помышления, которые возникают сами по себе, без усилия и труда¹⁴⁰. Однако в данном случае мы еще находимся в переходном чине (ṭaḵsā d-meṣ‘āyūṯā)¹⁴¹, между страстностью и духовным состоянием¹⁴², где светоносные и ревностные помыслы струятся в душе пока не одни, но вместе с другими – обманчивыми, бесовскими¹⁴³. Те помыслы, что приходят от Бога, горячи и вызывают слезы¹⁴⁴; в зависимости от ревности созерцания¹⁴⁵ сначала это случается периодически, а затем становится непрестанным¹⁴⁶. Эти слезы и порождаемая ими тишина помыслов ведут человека к достижению Ясности ума и к видению сокровенных вещей, ибо настоящая Чистота¹⁴⁷ есть мир без всяких браней¹⁴⁸. Тогда, в завершение всего подвижнического жительства¹⁴⁹, человек становится достойным непрестанной¹⁵⁰ или «чистой молитвы»¹⁵¹.