Безвидный свет. Введение в изучение восточносирийской христианской мистической традиции

²³⁵ О слезах (стыда и благодарения) на этапе очищения: Беседа 6, Vat. syr. 124, f. 293ab. О слезах на этапе просвещения (вызываемых пламенем рачения): Беседа 6, Vat. syr. 124, f. 294b; Беседа 23, Harvard syr. 42, f. 27b. Иоанн Дальятский, по-видимому, считает, что слезы отсутствуют в наиболее возвышенные моменты на этапе единения: Беседа 23, ibid.

Прибавим, что Иоанн Дальятский не удержал различие между Чистотой (daḵyūṯā) и Ясностью (šap̄yūṯā); последнее понятие, впрочем, вообще довольно редко встречается в его писаниях.

Глава 5 Вклад Григория Нисского и псевдо-Дионисия Ареопагита

Наследие, оставленное тремя авторами, которых мы рассматривали до настоящего момента, является основным материалом мысли восточносирийских мистиков VII–VIII столетий. Однако другие отцы тоже оказали влияние на их учение в более или менее важных его положениях. Это особенно относится к Григорию Нисскому и псевдо-Дионисию Ареопагиту.

5.1. Григорий Нисский

Григорий Нисский (ок. 331 – ок. 394) очень редко цитируется восточносирийскими духовными писателями. В текстах, которые мы обычно используем в настоящей работе, я нашел только два упоминания его имени. Один раз у Симеона д-Тайбуте¹ в связи с ролью сердца в духовной жизни: «Григорий, [брат] Василия, писал, что помыслы проистекают из почек, откуда проистекает также и похотение. Они поднимаются, как некое испарение, пока не достигнут сердца, которое есть родитель мозга. Сердце же различает их согласно известным ему признакам, [определяя, пришли] ли они с одесной или ошуей стороны»². Другая отсылка встречается у Дадишо Катарского в связи с увещанием, посланным Григорию его братом Василием, о пользе уединения: «Ограда твоей [обители], если захочешь, будет площадкой для этих духовных побед и полем брани, на котором сплетутся эти венцы»³. Большая редкость цитат из Григория у наших авторов, по-видимому, указывает, что они, как правило, не читали его работ. Однако мы увидим, что некоторые положения его учения, как кажется, повлияли на их мысль, особенно это касается Иоанна Дальятского.

Большинство творений Григория, если не все, были переведены на сирийский достаточно рано⁴: например, Изъяснение Песни Песней⁵ (самая древняя ркп. относится к VI в.), Беседы о Блаженствах (самая древняя ркп. – VI в.), Беседы о молитве Господней (самая древняя ркп. – VI в.), О Шестодневе (ркп. IХ в.), Об устроении человека (ркп. IХ в.?), Диалог о душе и воскресении (ркп. IХ в.), Против Евномия (ркп. IХ в.), О девстве (ркп. IХ в.), Большое огласительное слово (самая древняя ркп. относится к VI в.) и т. д.

Исследования об учении Григория Нисского многочисленны⁶. Мы будем ссылаться здесь в основном на работу Ж. Даниелу «Platonisme et Théologie mystique»⁷ и на статью М. Канвэ «Grégoire de Nysse» в Dictionnaire de Spiritualité⁸.

Учитывая влияние Григория на последующих мистиков, можно предположить, что многие вероучительные положения, свойственные ему, дошли до наших авторов через посредство псевдо-Макария⁹ или псевдо-Дионисия¹⁰, и иногда трудно понять, какие источники были непосредственно использованы.

5.1.1. Любовь и рачение

Среди положений, общих для Григория и Макария, упомянем в первую очередь различие между любовью и рачением¹¹. Как и при изучении этой темы у Макария, я буду употреблять здесь слово «любовь» для перевода ἀγάπη (ḥubbā в сирийском Макарии и у восточносирийских мистиков), а «рачение» для перевода ἔρως и reḥmṯā.

Различие, делаемое Григорием между ἀγάπη и ἔρως, было рассмотрено Ж. Даниелу¹². Изложим вкратце его позицию по данной проблеме.