Безвидный свет. Введение в изучение восточносирийской христианской мистической традиции

Однако в связи с последним аспектом нужно отметить важную разницу между Иоанном и Григорием. Для последнего непрерывное преуспеяние в качестве основы со стороны человека имеет постоянно возбуждаемое желание, когда насыщение само из себя порождает еще сильнейшую жажду. В этой связи следует обратить внимание на последний приведенный отрывок, а также на следующий: «Все прочие, в ком глубоко укоренена была Божественная любовь, никогда не останавливались в вожделении, обращая все, даруемое им от Бога к услаждению Возлюбленным, в пищу для распаления сильнейшего вожделения. Так и ныне душа, сочетавшаяся с Богом, не знает сытости в услаждении: чем обильнее наполняется она услаждением, тем сильнее делаются в ней желания»³⁵. Для Иоанна Дальятского преуспеяние в видении или в соединении с Богом не сопровождается с точки зрения человеческого опыта постоянно усиливающимся и непрерывным желанием, так как для Иоанна продвижение на новую степень славы дается «после» удовлетворения желания души на предыдущей степени и движение к новой степени вызывается благодатью «перед» пробуждением желания, которое душа питает к ней, через своего рода вечное преизобилие благодати, совершенно безотносительно по отношению к стремлению человека. В ходе преуспеяния для Иоанна между каждыми движениями желания присутствует неподвижность, исполненная «оцепенения» (temhā). Обратимся вновь к одному из вышеприведенных текстов: «Ибо нет в них движения, способного, на каждом месте пребывания, пробудить желание к возрастанию: [их] зрительная сила исполнена изумления (tahrā) от славного видения, лишена движений вследствие оцепенения (temhā)». В том же смысле Иоанн пишет в своей беседе О любви и рачении: «Тогда [в новом веке] все станут богами по благодати их Создателя. Их возрастанию не будет конца: они увидят в откровении превосходным образом, как их существо непрестанно будет превосходить [само себя], ибо постоянно будет открываться в них слава Прославляющего их. Однако в них не обретется потребности иметь больше и быть выше, ибо их природа будет насыщаться и наполняться на всякое мгновение. И когда естество будет возрастать во славе, будет также расти и величие славы, которая будет открываться в них непрерывно»³⁶.

Именно на эти тексты, в которых Иоанн Дальятский рассматривает диалектику непрестанного преуспеяния в видении Бога, следует обратить особое внимание, чтобы точно понять его взгляд на данный вопрос, особенно в связи с несколько отличающейся позицией Григория Нисского. В других местах своих сочинений Иоанн действительно говорит, как и Григорий, о постоянном желании: «Ты обильно насытил меня Тобой, но мой голод удвоился от желания Тебя так, что это превосходит мои силы!»³⁷. Можно найти также и иное выражение парадокса насыщения, являющегося, как утверждал Григорий, одновременно и желанием (однако последний делал больший акцент на аспекте насыщения): «Жаждущие, они никогда не имеют жажды; голодные на всякий миг, они суть житницы жизни, наполняемые ежедневно»³⁸.

Здесь следует задать вопрос: развивая данное понятие о непрекращающемся преуспеянии в видении Бога, вдохновлялся ли Иоанн Дальятский только сочинениями псевдо-Макария, а также текстом апостола Павла (на которой есть отсылка в приведенном выше отрывке)³⁹, выстраивая в качестве составляющих теоретического размышления свой личный опыт (например, представление о насыщаемости души при одновременной постоянной ее открытости для бесконечной сущности Божией), или же все это было своего рода отзвуком влияния Григория Нисского? Помимо сходства образов и выражений, которое мы установили выше, один из процитированных текстов Иоанна мог бы склонить нас в пользу последнего допущения: это то место, где он говорит о восхищении (ḥṭīp̄ūṯā), которое у отцов, по его мнению, соответствует «видению славы Божией». Одним из отцов, о которых идет речь, мог бы быть как раз Григорий Нисский, который упоминается в данном тексте. Действительно, в Похвальном слове Григория святому Стефану есть сопоставление «преестественного исступления» и видения божественной славы: «Стефан, выйдя из естества (ἐκβὰς τὴν φύσιν) еще до исшествия из тела, зрит чистыми очами отверстые пред ним небесные врата и через них то, что является внутри святилища, саму божественную славу и сияние славы»⁴⁰.

5.1.3. Искание Бога внутри себя