Библейские мотивы. Сюжеты Писания в классической музыке

Если Боттичелли не мыслил эту картину как часть более крупного живописного целого, то Респиги помещает «Поклонение волхвов» в сложный контекст. Теперь это центральный элемент воображаемого триптиха, объединённый с двумя другими работами Боттичелли, расположенными «по краям». Трёхчастный цикл Респиги предназначен для маленького оркестрового состава[565]; он открывается «Весной», далее звучит «Поклонение волхвов» и, наконец, «Рождение Венеры». Респиги действует как куратор, располагающий в музейном зале чужие работы (кстати, три эти картины – среди других – сегодня действительно экспонируются в одном пространстве в Уффици). В то же время такой триптих не мог бы существовать в реальности уже хотя бы потому, что «Поклонение волхвов» по размеру вдвое меньше «Весны», а «Рождение Венеры», в отличие от двух других картин, написано на холсте, а не на доске; но главным образом – ренессансный триптих мыслился как трёхчастное целое преимущественно церковного назначения, и представить себе каноническую евангельскую сцену в окружении развёрнутых работ на мифологический сюжет в рамках этого времени трудно[566]. Ренессансные художники постепенно трактовали триптих свободнее и шире, иногда размещая на центральной панели – там, где прежде восседала Мадонна с Младенцем, – женскую аллегорическую фигуру, связанную с той или иной светской, гражданской, гуманистической добродетелью. Вместе с тем сама форма триптиха – симметричные створки, окаймляющие центральный образ, – выстраивала визуальную иерархию и логику, которые связаны с идеей сакрального.

Респиги хорошо разбирался в старинном искусстве Италии и испытывал к нему горячий интерес. Если чаще всего вторые части классических музыкальных циклов – например, в трёхчастных симфониях или сонатах – носят интермедийный, промежуточный характер, пребывая в области лирики или пасторали, чтобы дать слуху отдых между яркими крайними частями, то в «Триптихе Боттичелли» всё наоборот. Именно вторая его часть – медитативная, решённая в сверхизысканных матовых красках, роскошная, но при этом ощутимо ритуальная по характеру – ядро цикла. Более того: Респиги разворачивает перед слушателем панораму ренессансной Флоренции – её гуманистической философии, неоплатонических интересов, упоения Античностью, культа красоты, пышных религиозных праздников, портретов просвещённых властителей, высокого искусства, – но одновременно и сам переплетает мифологическое время Флоры[567] и Венеры с иудеохристианской историей. Именно евангельский образ отрешённо, таинственно царствует над античными в «Триптихе Боттичелли» – работе, написанной человеком, который получил религиозное воспитание и переживал тяжелейший кризис, связанный со смертью матери, в уединённом монастыре Эремо-ди-Тиццано недалеко от Болоньи. В своих мемуарах Эльза Респиги писала о жадном интересе композитора к искусству средневекового григорианского пения, повлиявшем на большинство его работ 1920-х гг., а также о «мистическом восторге глубокого религиозного чувства»{277}, на которое был способен её муж. Рецензируя первую независимую (т. е. не написанную вдовой композитора) англоязычную биографию Респиги, вышедшую – сложно поверить – лишь в 2019 г.{278}, австралийский публицист и музыкант Роберт Джеймс Стоув пишет: «В том ограниченном объёме, в котором повествование позволяет судить о мотивах и устремлениях Респиги, он производит впечатление возмутительно приятного человека. Преданный муж, надёжный коллега (хоть консерваторское начальство и осуждало его страсть к заграничным поездкам), самоотверженный педагог, – он работал, не щадя себя (и периодически боролся с депрессиями), а также был верным католиком»{279}.