Читаем Библейские предания. От Давида и Соломона до вавилонского плена полностью

Именно Давид – родоначальник библейской поэзии. Вся библейская поэзия и в конечном счете вся церковная – восходит к песням, которые слагал Давид. Вся библейская поэзия выросла на его слове, на его преданности Богу, доверии к Богу, уверенности, что с Богом он пройдет сквозь стену, если это будет необходимо.

18. И самое важное – к Давиду восходит мессианская линия; Христос – потомок Давида, еще при жизни царя пророк Нафан сказал Давиду, что от него произойдет Мессия.

Таким образом, и город, посвященный Богу, и поэзия (псалмы), обращенная к Богу, и, наконец, сам Бог, воплотившийся и родившийся в роде Давидовом, – все это сходится в одной личности.

19. При дворе Давида зародилась идея «нерушимого завета Сиона»: Бог заключил с Давидом договор, согласно которому династия Давида будет править народом Израиля вечно, а столица Давида – Иерусалим – будет во веки веков святым городом, единственной обителью самого Бога.

«Завет Сиона» – клятва, данная Богом Давиду, и неразрывная связь между домом Давида и Иерусалимом – стали основой мессианизма (прихода Бога на землю в лице своего сына Христа): праведный царь – избавитель воцарится в Иерусалиме и будет принадлежать к дому Давида.

В сознании еврейского народа не представлялось себе восстановления царства Израиль и Храма Иерусалимского без восстановления дома Давида.

Давид и Голиаф

Голиаф (древнеевр. – удаление, изгнание) был необычайно сильным воином огромного роста. Ростом Голиаф был 6 локтей с пядью, или 2,772 м (1 локоть = 42,5 см, 1 пядь = 22,2 см). Филистимский великан был одет в чешуйчатую броню массой около 57 кг и медные наколенники, на голове его был медный шлем, в руках медный щит. Голиаф нёс тяжёлое копьё, один только наконечник который был весом 6,84 кг и большой меч.

Сорок дней выставлял себя Голиаф против стана израильского, никто не вышел с ним на сражение. И только юноша – пастух Давид, услышав, что Голиаф поносит израильский народ, выступает против исполина. Со словами: «Ты идешь против меня с мечом и копьем и щитом, а я иду против тебя во имя… Бога воинств израильских, которые ты поносил. Господь поможет мне, и вся земля узнает, что не мечом и копьем спасает Господь», Давид поражает Голиафа камнем, выпущенным из пращи.

Завидев Давида, великан Голиаф разразился смехом:

– Ты меня оскорбил! Разве я пес тебе, чтобы подходить ко мне с камнями и палкой!

Давид ответил:

– Ты можешь искать помощи у меча и копья, но у меня есть вера – а ее сила непобедима.

С этими словами Давид вытащил из сумки гладкий круглый камень, положил его в пращу, отвел назад руку и выпустил камень. Камень поразил Голиафа в лоб, и гигант с ужасным грохотом упал навзничь. Давид быстро подбежал к поверженному врагу, выхватил меч и отрубил ему голову.

Увидев, что случилось с их героем, филистимляне обратились в бегство, но солдаты царя Саула, вдохновленные храбростью Давида, кинулись в погоню и разгромили вражеское войско.

Победой Давида над Голиафом началось наступление израильских и иудейских войск, которые изгнали со своей земли филистимлян.

Поединик Давида с Голиафом рассматривается Библией как прообраз поединка Христа с антихристом, дьяволом. Вера в «сына Давидова» Иисуса стала центральным моментом христианства.

История о Давиде и Голиафе – одно из древнейших повествований, которое чаще других повторяется в Библии. Эту историю часто рассказывали, чтобы показать пример того, как слабый, но храбрый воин одолел сильного врага.

Древние сказания часто обретали сугубо современный и не связанный с религиозной символикой смысл. Так было и в ренессансной Флоренции.

Для флорентийцев Давид стал национальным героем. В юном победителе Голиафа они видели символ своего города, который отстаивал независимость в борьбе с могущественными соседями.

И, несомненно, что сегодня для всех нас эта история является примером храбрости и огромной уверенности в своих силах во всех трудных периодах жизни.

Символы:

Праща и камни. Они символизируют веру в Бога, благодаря которой Давид одолел гиганта.

Отрубленная голова Голиафа — воплощает в себе победу добра над злом.

Голиаф – нарицательное для обозначения людей высокого роста.

Стихотворение А. С. Пушкина:

Певец-Давид был ростом мал,

Но повалил же Голиафа,

Который был и генерал,

И, побожусь, не ниже графа.

Давид и Русь

1. В понимании наших предков, русских князей, Давид – это идеальный царь, который, с одной стороны, сохраняет верность Богу, а с другой – объединяет народ. Для князей эпохи разобщенной Руси Давид был прежде всего царем – объединителем, ведь под властью Давида объединились два царства, северное и южное.

2. Израиль времен Давида, а затем Соломона был большой, крепкой, мощной империей, объединяющей не только израильские колена, но и соседние племена. Вот почему на западном фасаде Димитриевского собора – фигура Давида с двумя львами: русскими князьями Давид воспринимался как покровитель.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Свет Валаама. От Андрея Первозванного до наших дней
Свет Валаама. От Андрея Первозванного до наших дней

История Валаамского монастыря неотделима от истории Руси-России. Как и наша Родина, монастырь не раз восставал из пепла и руин, возрождался духовно. Апостол Андрей Первозванный предсказал великое будущее Валааму, которое наступило с основанием и расцветом монашеской обители. Без сомнения, Валаам является неиссякаемым источником русской духовности и столпом Православия. Тысячи паломников ежегодно посещают этот удивительный уголок Русского Севера, заново возрожденный на исходе XX столетия. Автор книги известный писатель Н. М. Коняев рассказывает об истории Валаамской обители, о выдающихся подвижниках благочестия – настоятеле Валаамского монастыря игумене Дамаскине, святителе Игнатии (Брянчанинове), о Сергие и Германе Валаамских, основателях обители.

Николай Михайлович Коняев

Религия, религиозная литература
…Но еще ночь
…Но еще ночь

Новая книга Карена Свасьяна "... но еще ночь" является своеобразным продолжением книги 'Растождествления'.. Читатель напрасно стал бы искать единство содержания в текстах, написанных в разное время по разным поводам и в разных жанрах. Если здесь и есть единство, то не иначе, как с оглядкой на автора. Точнее, на то состояние души и ума, из которого возникали эти фрагменты. Наверное, можно было бы говорить о бессоннице, только не той давящей, которая вводит в ночь и ведет по ночи, а той другой, ломкой и неверной, от прикосновений которой ночь начинает белеть и бессмертный зов которой довелось услышать и мне в этой книге: "Кричат мне с Сеира: сторож! сколько ночи? сторож! сколько ночи? Сторож отвечает: приближается утро, но еще ночь"..

Карен Араевич Свасьян

Публицистика / Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука