Библейские предания. От Давида и Соломона до вавилонского плена

Тут явились во дворец мудрецы и кудесники, маги – гадатели и снов толкователи. Навуходоносор на радостях простил их, усадил за стол, и пошел пир горой. Даниила же царь посадил по правую руку. И тут же за столом велел указ писать, чтобы всех четверых – Даниила, Мисаха, Седраха и Авденаго – сделать большими начальниками. И когда указ написали, он скрепил его царской печатью.

IV. Огненная печь

Вавилонские вельможи и так косились на чужаков: слишком уж скоро они полюбились царю! Новый царский указ был им, как нож острый. И теперь они только ждали случая, чтобы навредить Даниилу и его товарищам. Ждали – ждали и дождались.

Много ли времени прошло, мало ли, захотелось царю Навуходоносору возвеличить себя на все времена, чтобы и после смерти продолжала греметь его слава. Он призвал к себе во дворец искусных мастеров и художников и приказал им вылить статую из чистого золота, высотою – как три высоких кедра, а лицом чтобы на него самого походила – на великого и могущественного Навуходоносора, царя Вавилонского.

Мастера и художники выполнили царское приказание и отлили из чистого золота истукана – такого, какого хотел царь: ростом в три высоких кедра, а лицо – как у самого Навуходоносора. Царь велел отвезти его в долину Деире, неподалеку от Вавилона, и там поставить на холме среди поля.

И летят гонцы во все концы.

– Слушайте! Слушайте! Слушайте! – кричат они на всех площадках и перекрестках Вавилонского царства. – Великий и могущественный царь Навуходоносор повелевает всем знатным людям страны, всем воеводам, начальникам и судьям, всем вельможам и царедворцам, мудрецам и кудесникам, магам – гадателям и снов толкователям собраться завтра в три часа пополудни в долине Деире, чтобы поклониться золотой статуе великого и могущественного Навуходоносора, царя Вавилонского!

Ровно в три часа пополудни в долине Деире собрались все, кого царь пригласил на свое торжество: знатные люди, и ученые, и начальники со всех краев Вавилонской земли.

На пригорке среди поля стоит стоит золотой истукан. Голова его в небо упирается, ступни ног – как мосты через широкую реку. И блестит он весь на солнце так, что посмотришь – и глазам больно. Внизу, у подножия истукана, на своем золотом троне на красной бархатной подушке восседает сам великий и могучий царь Вавилонский Навуходоносор. Меньше малой мошки кажется он рядом со своим истуканом.

Царский глашатай вышел на середину поля, трижды протрубил в серебряную трубу и возвестил:

– Люди и народы Вавилонского царства, слушайте: при звуках труб, свирелей, арф и гуслей великий и могучий царь Навуходоносор повелевает всем псть на землю лицом и поклониться золотой статуе великого и могучего Навуходоносора, царя Вавилонского. А кто золотому истукану не поклонится, того тотчас бросят в огненную печь…

И глашатай показал рукой на дальний конец поля.

Там, в конце поля, стояла огромная печь. К этой печи лестница приставлена, а наверху в ней сделана дыра – куда людей бросать. Сбоку дверка – смотреть, что в печи делается. А вокруг уже слуги хлопочут, разжигают печь трутом, смолою и паклей, хворост подбрасывают.

Не успел народ на печь подивиться, как вдруг грянула музыка – заиграли музыканты на трубах, на арфах, на свирелях и на гуслях. Все, где кто стоял, повалились наземь. Только трое остались стоять, как стояли – словно три стройных деревца в пустынном поле.

– Смотрите, Мисах не поклонился золотой статуе Навуходоносора! – зашептали в толпе.

– А вон и Седах стоит!

– А вон и Авденаго!

Царедворцы от радости чуть не дрожат.

– Жаль только, главного с ними нет – Даниила! – шипит один.

– Да где же он?

– Говорят, царь послал его куда – то с важным поручением. ну, да когда этих уберем, с ним с одним легче будет справиться.

Пошептались – пошептались – и к царскому трону ползком: вставать еще нельзя – музыка играет.

– Вот, – говорят, – полюбуйся, царь, на своих любимчиков! Ты их пригрел, возвеличил, а они что делают? Как музыка заиграла, весь твой народ на землю повалился, твоей статуе золотой поклонился, а эти пленники стоят себе, как столбы, и в ус не дуют. Вели же, государь, бросить их в печь огненную поскорее, чтобы никому не повадно было нарушать царскую волю!

Опечалился царь. Жаль ему было своих умных и честных помощников. Подзывает их к себе и спрашивает:

– Как же так, Мисах, Седрах и Авденаго: или вы позже других пришли на поле Деире и приказа моего не знали или задумались так крепко, что и музыки не слышали? Ладно, прощу вас для первого раза. Но впредь знайте: как заиграет музыка, как запоют мои арфы, свирели и гусли, в ту же минуту падайте наземь и кланяйтесь моей статуе. А то худо будет: бросят вас в огненную печь и вы сгорите в ней!

Седрах, Мисах и Авденаго так отвечают царю:

– Нет, великий государь, не задумались мы и указ твой слышали. А не поклонились мы твоему золотому истукану потому, что мы никакому идолу не кланяемся и не желаем – ни золотому, ни серебряному, ни медному. И печью огненной нас не устрашай, государь – сгорим, а идолам не поклонимся!

Рассердился Навуходоносор.