Библейские предания. От Давида и Соломона до вавилонского плена

Подсылали было к Даниилу с подарками, чтобы потом сказать царю: вот, твой Даниил, думаешь, лучше других? Берет подарки, как и все. Очернят Даниила в царских глазах, тогда и дружкам его – Седраху, Мисаху и Авденаго – тоже конец. Да вот беда – не берет Даниил подарков. Говорит приносящему: «Ни к чему мне это».

Тогда придумали другое.

Пришли к царю и говорят:

– Век живи, государь! Есть ли кто выше тебя в государстве?

– Нет, – сказал царь, – выше меня в государстве нет никого.

– Кому же, государь, должны мы, твои рабы, кланяться?

Царь сказал:

– Мне мои рабы должны кланяться.

– Век живи, государь! – сказали ему тогда вельможи. – А если такой человек поклонится не тебе, а другому, значит, тот человек – изменник?

– Изменник – ответил царь.

– Век живи, государь! А что, если такой изменник в твоем государстве отыщется? Как с ним надлежит поступить?

– Изменник!? У меня в государстве!? – вскричал тут царь. И как вскочит, как затрясется весь, как застучит царским жезлом об пол. – Да кто посмеет?.. В ров его, в яму ко львам, немедленно!

Страшен царский гнев! Все вельможи попадали наземь. Потом самый старший из них подполз к ногам государевым, поднял голову и говорит:

– Век живи, государь! Вот и мы так думали. И, зная твою справедливость, уже указ такой приготовили. Прочитай его, государь, и, если тебе угодно, скрепи его своею царской печатью. – И старший вельможа протянул государю свиток.

Царь развернул свиток и прочитал:

«Указ и повеление великого и могущественного царя Вавилонского – всему народу. С нынешнего дня и в течение тридцати дней приказываю: если кто из вавилонских жителей вздумает поклониться кому – нибудь, кроме царя, вашего единственного государя, того немедленно бросить в ров ко львам».

И царь приложил свою царскую печать к свитку.

Вельможи и царедворцы поднялись на ноги, подхватили указ, крикнули хором:

– Век живи, государь! – и побежали прочь из дворца.

Они дали царю подписать такой указ неспроста. Был обычай у Даниила, и царедворцы с вельможами знали о нем: утром, днем и вечером – три раза в день подходит к окну своей комнаты и кланяется трижды на восток.

Вот они подстерегли Даниила у окошка – и к царю.

– Век живи, государь, – объявляют. – а мы тебе твоего любимого привели. Спроси его, кому он только что кланялся?

– Ты кому кланялся? – спрашивает царь Даниила.

– Я своей милой родине кланялся, государь! – отвечает Даниил.

– Так ты, верно, указа моего еще не читал? – сказал царь.

– Читал я твой указ, государь, и рад бы исполнить твою волю, – ответил Даниил. – Да что делать, если и царский указ не в силах заставить меня забыть свою родину.

Тяжко вздохнул Навуходоносор: жаль ему было прямодушного Даниила. А вельможи чуть не танцуют от радости. Ухмыляются, руки потирают.

– Царское слово – закон! – кричат. – Никто, даже сам царь, отменить его не может.

Вот потащили Даниила ко рву с львами. Ров глубокий и узкий. Взад – вперед по нему ходят лев и две львицы. Походят – походят – и остановятся. Закинут назад голову, раскроют красную пасть клыкастую и так зарычат, что все башни в Вавилоне начинают качаться – того и гляди упадут!

Бросили Даниила в яму ко львам, яму прикрыли широким камнем, а камень еще печатями запечатали – для верности.

Грустный и понурый побрел царь во дворец. Отпустил всех певцов, музыкантов и рассказчиков и лег спать без ужина. Но и спать ему не спалось – так до утра и проворочался, ни разу глаз не сомкнул. Все мерещится ему Даниил да львиные пасти клыкастые.

Утром, чуть свет, побежал царь ко рву оплакивать своего любимого советника.

– Даниил, Даниил! – кричит царь, а сам слезами заливается.

– И вдруг из ямы – или это почудилось? – будто кто – то ответил:

– Здравствуй, государь!

– Ты кто? – спросил испуганный царь.

– Я Даниил, – послышалось из ямы.

Царь скоро созывает людей, велит печати ломать да камень отвалить. Отвалили и смотрят: львицы лежат рядком, а между ними Даниил примостился: голову положил на лапу к одной, другую по спине похлопывает. А лев ходит вперед, хвостом машет.

Царь от радости чуть сам в яму ко львам не угодил.

– Живой, живой! – кричит. – Даже дикие звери не трогают Даниила.

Вельможи с царедворцами стоят вокруг ямы и дрожмя дрожат, потому что в Вавилоне был хороший закон: того, кто на другого напраслину возвел, казнить тою же казнью, какою по его наговору невиновного казнили. И выходило по этому закону, что что их должны были тотчас же бросить в яму со львами. Стали царедворцы с вельможами перешептываться да советоваться: как беде помочь? А потом и говорят царю:

– Век живи, государь! Твой Даниил жив остался оттого, что львы совсем не голодные: их, видно, накормили заранее.

– Эй, слуги! – закричал тогда царь и хлопнул в ладоши. – Накормите моих львов досыта.

И слуги притащили трех баранов и трех жирных быков и бросили их львам.