Библия и мировая культура

В еврейском религиозном сознании Песнь Песней прочно связалась с Исходом из Египта («Встань, моя милая, моя прекрасная, выйди!» — голос Возлюбленного, голос Бога, обращенный к общине Израиля) и Синайским Откровением, когда, согласно толкованию, Тора была дарована общине Израиля как обручальное кольцо (поцелуи уст Возлюбленного в интерпретации еврейских мудрецов — Слова Божьи, Его Заповеди, прикасающиеся к душе человека). Песнь Песней интерпретируется также в иудейской традиции в эсхатологическом мессианском русле: Невеста — Община Израиля, страстно ждущая встречи со своим Женихом — Мессией. Книга связывается также с очень важным для еврейской традиции ритуалом встречи Субботы. В этой интерпретации Невеста — Царица-Суббота, а Жених — народ, встречающий ее.

Кроме различных аллегорических прочтений Песнь Песней получила в еврейской традиции мистическую интерпретацию. Книга, говорящая, казалось бы, языком плотской любви, стала эталоном языка, наиболее адекватного для выражения невыразимого — невоплотимого в слове духовного опыта, связанного с интуитивным постижением Бога, с Даат Элоѓим — Богопознанием[368]. Cуществование подобного понимания текста уже в первые века новой эры отражает знаменитое высказывание рабби Акивы, положившее конец спорам еврейских мудрецов относительно святости Песни Песней: «Не должно быть никаких сомнений и споров среди Израиля, что к Песни Песней нужно прикасаться чистыми руками, потому что весь мир начал существовать [пришел в движение] только в тот день, когда Песнь Песней была дарована ему. Почему так? Потому что все Писания (Кетувим) святы, а Песнь Песней — Святая Святых» (Мидраш Рабба I, 10. — Перевод наш. — Г.С.). Показательно, что рабби Акива связывает Песнь Песней не только с Синайским Откровением, но и с творением мира, которому Всевышний дал великий закон Любви, а также и с тем неповторимым опытом, который переживал первосвященник, входивший один-единственный раз в году — в праздник Йом Киппур (День Очищения, День Искупления, Судный День) — в Святая Святых Иерусалимского Храма и общавшийся с Богом лицом к Лицу. Еще одну версию высказывания рабби Акивы зафиксировал трактат Мишны Йадаим (букв. «Руки»), посвященный проблемам ритуальной чистоты и нечистоты и омовения рук перед чтением Священного Писания. При этом еврейские мудрецы полагали, что даже самые чистые руки нечисты, т. е. являются оскверненными, перед прикосновением к священным свиткам. Однако некоторые из них (рабби Йосе, рабби Шимон бен Аззай) полагали, ссылаясь на более древние авторитеты, что Песнь Песней «не оскверняет» руки (т. е. их можно не омывать перед ее чтением, ибо она не так уж свята). И тогда рабби Акива негодующе возразил: «Упаси Боже! — ни один человек в Израиле никогда не говорил о Песни Песней, что она не делает руки нечистыми, ибо целый мир не стоит того дня, в который Песнь Песней была дана Израилю; ибо все Писания (Кетувим) святы, но Песнь Песней — Святая Святых» (Йадаим 3:5)[369]. Слова законоучителя недвусмысленно говорят, что подобный подход к Песни Песней сложился гораздо раньше времени его жизни (конец I в. до н. э. — 135 г. н. э.), хотя многие ученые именно рабби Акиву считают основоположником мистического подхода к Песни Песней. Так или иначе, справедливо замечание современного израильского исследователя М. Гиршмана: «…рабби Акива делает попытку прославить элемент любви в религии, который находит свое наиболее возвышенное выражение в этой книге. Рабби Акива, для которого «возлюби ближнего своего, как самого себя» — «великая заповедь Торы», — это тот самый рабби Акива, который радовался возможности исполнить заповедь «возлюби Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим», когда умирал как мученик»[370].

Особое прочтение Песнь Песней получила в мистической каббалистической традиции, которая полагает, что библейская книга отражает великую тайну внутренней жизни Самого Бога: союз мужского и женского начал в Нем, сакральный брак Царя Вселенной и Его Царицы — Шехины (Шехина — слово женского рода; букв. с иврита «присутствие», «пребывание») — имманентности Бога миру, Его Присутствия в мире, Мировой Души. Отражением этой великой Божественной Любви является верная супружеская любовь избранников Божьих[371].

Вся последующая еврейская традиция, в том числе и поэтическая, пронизана токами и мотивами Песни Песней (особенно светская и религиозная поэзия великого средневекового поэта Йеѓуды ѓа-Леви).