Билет на вчерашний трамвай

Я два часа гуляла с сыном, потом варила обед, убирала комнату, гладила Андрюшины рубашки… А день все не кончался. И запах сублимированной земляники преследовал меня повсюду.

Лелька в тот день так и не позвонила. Зато позвонил охранник Кирилл. Которому я вчера оставила свой телефон, а также адрес. Домашний и рабочий. Как я ему себя не оставила — не знаю. Надо у Скворцовой спросить, когда позвонит.

А ещё я помнила, что нужно обязательно набить морду Коле-альфонсу. И сделать это сегодня.

Уложив сына спать, я снова подошла к сестре:

— Машк…

— Даже не мечтай. Дома сиди, — отрезала младшая.

— Машк, — не сдавалась я, — мне полчаса нужно. По делу. Я туда — и обратно.

— Знаю я эти твои туда-сюда. Имей в виду: через полчаса я закрою дверь на щеколду. И сиди тогда на лестнице до утра. Все.

Я всегда подозревала, что женская половина семьи меня недолюбливает. Зато мужская — в лице моих папы и сына — с лихвой это компенсируют. Так что баланс соблюдён.

Я пулей вылетела на улицу и через пять минут была уже у входа в «Байк». Отдышавшись, я вошла в холл и тут же наткнулась на Кирилла.

— Привет! — обрадовался он. — Ты ко мне?

— Не угадал. К Коле. Кирилл поморщился:

— Ну зачем тебе Коля, а? Я что, хуже? К тому же его нету.

— Как нету?! — заорала я. — Ты мне сам вчера сказал, что он сегодня работает с восьми до трёх! Не надо мне втирать, я все помню!

Кирилл странно ухмыльнулся и придвинулся ко мне неприлично близко.

— Все помнишь?

— Да! — в запале крикнула я и осеклась. Потом внимательно посмотрела на Кирилла. На его улыбку. На его руки, которые по-хозяйски легли на мою талию. И простонала: — Только не это…

Охранник широко улыбнулся, а потом заржал:

— А вчера ты говорила совсем другое…

Я беспомощно обернулась и посмотрела на гардеробщика. Тот тоже стоял, улыбаясь во весь рот.

— Где это было? — глухо спросила я, понимая, что вчера настолько низко пала, что в «Байк» больше никогда в жизни не пойду.

В голове тем временем закопошились какие-то смутные воспоминания…

— Там! — хором ответили Кирилл и гардеробщик, показывая пальцем куда-то наверх.

Я зажмурилась:

— Господи… В мебельном магазине, что ли?

Про этот мебельный магазин по «Байку» ходили целые истории. Что, мол, охраняет его по ночам старый алкоголик дядя Ваня, который за бутылку водки пускает туда всех желающих. Кроватей и диванов там хватало.

Я потрясла головой, и память тут же услужливо подсунула мне обрывки вчерашних событий. Черт! Получается…

— Ага! — подтвердил Кирилл и потрепал меня по щеке. — Ксюх, я ж это… Я ж по-серьезному все хочу, правда.

Гардеробщик немедленно испарился. Я молча смотрела на Кирилла.

— Ксень, я знаю, у тебя ребёнок… Что ты в разводе…

— Не в разводе я. Он просто ушёл.

Зачем я оправдываюсь?..

— Думаешь, вернётся? Не надейся. От бабы мужик уйти может. А от сына — никогда. Если ребёнка любит, то и от надоевшей жены не уйдёт.

Кирилл ударил по самому больному. Всхлипнув, я отвернулась к окну.

На моё плечо легла широкая ладонь.

— Слушай, давай попробуем, а? Я давно за тобой наблюдаю… Ты мне нравишься.

— Тьфу, глупость какая. Я в пятый раз тебя вижу. А вчерашнее вообще не помню. Мне противно.

Ладонь слегка сжала моё плечо.

— Я позвоню тебе через пару дней, можно? В кино сходим, погуляем… В общем, дальше видно будет. Но я серьёзно, Ксюш.

Я подняла глаза на потенциального бойфренда и кивнула.

— Позвони.

… И он позвонил. А потом мы пошли в кино. И гуляли до рассвета. И ели мороженое…

А через три месяца у меня скончалась бабушка, оставив мне в наследство отдельную двухкомнатную квартиру.

В которую через сорок дней мы с Кириллом переехали.

Я начала отматывать новую нить от своей катушки жизни…

— Мерзкая баба! — с чувством выплюнул мне в лицо Кирилл, потеряв всяческое терпение. Что немудрено — на втором-то году нашего сожительства.

Сожительство это с самого начала было весьма неудачной затеей. И я пожалела о своём гостеприимстве уже через месяц. Однако, как многие женщины, воспитанные на Домострое, покорно терпела регулярные загулы гражданского супруга, да и побои тоже. Иногда, по особым праздникам, Кирилл снисходительно заменял тумаки на вопли: «Что, сука, рожу воротишь? Где была, отвечай? На работе?! А может, по мужикам таскалась, паскуда? Рожа у тебя больно уж хитрая!» — и тогда я считала, что день заканчивается весьма позитивно.

Я в очередной раз не вовремя купила ещё одного козла. Которого теперь не могла продать даже за полцены…

— Сегодня ты ночуешь у Бумбастика! — сурово ответила я своему зайке («зайка» в моих устах, чтоб вы знали — это страшное ругательство) и захлопнула за ним дверь.

Потом села и перевела дух.

Так. Если зайка послушно потрусит к Бумбастику, то через пять минут мне позвонит Лелька и нецензурно пошлёт меня куда-нибудь, пожелав покрыться сибирскими язвами и прочей эпидер-сией.

И зайка не подвёл. Зайка совершенно точно пришвартовался у Бумбастика… Дзынь!

Я побрела на кухню, на ходу репетируя кричалку, которая должна обезоружить Лельку.

— Алло, Скворцова! — заорала я в трубку. — Моя карамелька пошла к вам в гости! Ты ему дверь не открывай, скажи, чтоб уматывал к себе в Люблино. К бабке.