Биография Воланда

Время шло, наступила перестройка, а с ней очень политизированное время. Открылись заслонки. И у нас идея была про Сталина фильм снять. Я тогда у Элема жил дома, сочиняли, много читали, ездили в киноцентр смотреть хронику, которая только тогда открылась сталинская. Политологи вместе с нами, вдова Бухарина, Корякин, Юрий Власов. Были полны взбудораженных настроений. Но потом мы с Элемом подумали, когда все это прошерстили, и поняли, что нет! Не надо. Как бы мы Сталина ни показывали, неизбежно этот фильм будет его возвеличиванием. В любом случае. И тогда встал перед нами вопрос — или снимать исторический сценарий «Преображение» — это XVIII век. Екатерина. Потемкин. И смешно, и страшно. Или «Бесы». Или «Мастер и Маргарита». Но «Бесы»… Мы поняли, что это, конечно, телефильм. Там нет кино. А Элему хотелось кино. И поскольку он уже настрадался с этими драмами, трагедиями — «Прощание», «Иди и смотри». Уже хотелось ему на свою стезю выходить. Где были бы и юмор, и сарказм. Я его уговаривал снимать «Преображение». Он говорит: «Нет, пока дают — надо хватать. А то кто-нибудь схватит». И вот мы два года писали. Вылезли — смотрим, а уже времена другие: уже обольщение Россией кончилось в Америке. И был такой друг у Элема — Дэвид Патнем[118]. Он был президентом «Коламбиа пикчерс». И он говорит: «Друзья! Я знаю американское кино — лучше ищите деньги в Европе». В Европе тогда таких денег не нашлось, а деньги нужны были большие. Кинулся Элем даже в Японию. Ну и потом все равно к Америке пришлось склоняться. Предполагали снимать на двух языках — на русском и на английском. Чтобы адаптировать на английский наш юмор, а тем более Булгакова. Тот же Патнем нам дал одного английского сценариста, который работал в Голливуде. Мы поехали в Лондон к нему, и он нам сказал: «Вы знаете, я работал в Голливуде, и я вам сразу скажу, что они вам скажут про ваш сценарий: нам нужна любовная история с элементами мистики».

Олег Шишкин: Но там ведь есть любовная история с элементами мистики…

Герман Климов: Но интересовало только это и ничто другое. Но были и неожиданные предложения — например, такая очень хорошая актриса Кэтлин Тернер — она давала 25 миллионов. За то, чтобы сниматься в «Мастере и Маргарите».

Олег Шишкин: Она была тогда на подъеме. Очень эффектная женщина.

Герман Климов: А Элем говорит: «Нет. Она слишком англосаксонская». Я говорю: «Да какая тебе разница»? После этих годичных переговоров мы поняли, нужных денег не будет, а снимать абы как не хотели, хотя мы уже были в запуске на Мосфильме… И после этого Элем в такую тоску вошел…

Олег Шишкин: А как возникла фигура Дэвида Боуи на роль Воланда?

Герман Климов: Мы были не согласны с Булгаковым по многим позициям. Вот одной из них был Воланд. Он у него явно оперный. Ну, может, он и специально делал его таким оперным. Таким демоническим. Недаром все время «Фауст» звучит из окон. И мы подумали: нет, его надо делать, чтобы он был невыразимо красив. Красотой нечеловеческой. А человеческая красота… Вот у нас один глаз один больше, другой меньше. Неизбежная деформация лица идет. Это следы прожитой жизни. А так как у Воланда не было прожитой жизни, а только воплощенная, у него должно быть симметричное красивое лицо. А это страшнее всего. И вот мы начали прикидывать, кто — и пришли к Дэвиду Боуи. И причем это такое существо, которое соблазняет и мужской, и женский пол. И с ним были переговоры. Он сначала не соглашался, потом готов был приехать.

Олег Шишкин: А кто вел переговоры? Прямые были переговоры?

Герман Климов: Сейчас вспомню… Леша Михалев[119]. Наш друг. Переводчик замечательный. Он, кстати, с нами в Лондон ездил на эти переговоры.

Олег Шишкин: Вы встретились с Боуи?

Герман Климов: Нет.

Олег Шишкин: Это был только телефонный разговор?

Герман Климов: Но мы посчитали, что его прилично будет приглашать только тогда, когда будет определенность. Так пообещать человеку, а мы сами не на ногах еще! И тем не менее согласие от Боуи было получено! А потом уже позже с Элемом начали как-то об этом говорить, и уже технические возможности появились, да, Господи, это все делается на компьютере.

Олег Шишкин: Я очень жалею, что эта история не состоялась. Элему Климову не следовало умирать… Потому что он в начале 2000-х мог бы это сделать, и у него были бы все козыри на руках. Жаль, что им овладело отчаяние. Мы мало с ним были знакомы, и у нас с ним был только один разговор, по большому счету. Но все равно жаль его. И его Воланда.

Глава 10. Тайный образ

1

19 апреля 1954 года у посольства СССР в Канберре столпились журналисты. В этот день в Москву должна была вылетать жена 3-го секретаря посольства Евдокия Петрова. Вылету предшествовал грандиозный скандал — ее муж, дипломат и сотрудник МГБ, только что попросил убежища и остался в Австралии. Поэтому из советского посольства женщина вышла в сопровождении трех дипломатов.