Биосоциальная проблема и становление глобальной психологии

Представляется, что вопрос этот уходит своими корнями в область имплицитных теоретических моделей человека, которые лежат в основаниях психологических теорий. Эти модели культурно обусловлены и, по-видимому, осознаваемы лишь частично. Если воспользоваться теоретической моделью человеческого бытия и типов понимания В. В. Знакова (2012), можно сказать, что эти глубинные элементы картины мира в максимальной степени относятся к уровню бытия субъекта, который В. В. Знаков называет экзистенциальным, и осуществляются в форме понимания – постижения. Они лишь отчасти вынужденно рационализируются и эксплицируются в форме понимания-знания и понимания-интерпретации в ситуации столкновения культурных стереотипов исследователей в современном становлении глобальной науки. Неслучайным в этом смысле представляется обращение В. В. Знакова к проблеме образа Другого как к примеру, где необходимым оказывается включение в психологическое познание уровня понимания-постижения: «Если предмет психологического анализа сложен, то следует говорить о его понимании на основе постижения. Научный анализ, завершающийся пониманием-постижением, представлен, в частности, в публикациях, посвященных образу „экзистенциального Другого”.» (Знаков, 2012, с. 24).

Все же в психологическом дискурсе доминирует статическое представление об «универсальном» человеке, «природная» сущность которого остается относительно неизменной в радикально изменяющемся мире.

Можно заключить, что в общем контексте глобализации формирование глобальной психологической науки с неизбежностью происходит, это отражается в изменениях представлений о предмете (объекте) науки и в изменениях субъекта науки, мирового научного сообщества. Происходящие изменения включают в себя не только процессы интеграции, но и процессы дифференциации, когда подвергаются сомнению устоявшиеся в мейнстриме, сложившемся во второй половине ХХ в., представления о человеческой природе, на основе которых складывались теории мейнстрима, и методологические основания этих теорий. То, чему придавался статус общего закона, теперь оценивается как частный случай, один из возможных. В процессе происходящей дифференциации глобальная психология формируется как многополюсное сетевое образование, включающее весьма различные центры (Журавлев и др., 2018).

В то же время в основе становления глобальной науки закономерно лежат тенденции интеграции, отражающие реальность глобального мира, как в отношении объекта и предмета нашей науки, так и в отношении мирового научного сообщества. Таким образом, формирующаяся глобальная психология предстает как система дифференцированных, но активно взаимодействующих научных центров.

Вопрос об универсальности психологического знания закономерно связан с вопросом о критериях его научности.

Обвинения школ и направлений в ненаучности или недостаточной научности пронизывают всю историю нашей науки. Об этом писал Выготский в 1927 г.: «Такие несомненные, реальнейшие, общие всем факты, как эдипов комплекс психоаналитиков, просто не существуют для других психологов, для многих это самая дикая фантазия. Для В. Штерна, в общем благосклонно относящегося к психоанализу, психоаналитические толкования, столь же обыденные в школе 3. Фрейда и столь же несомненные, как измерение температуры в госпитале, а значит, и факты, существование которых они утверждают, напоминают хиромантию и астрологию XVI в. Для Павлова утверждение, что собака вспомнила пищу при звонке, есть тоже не больше чем фантазия» (Выготский, 1982а, с. 299–300).

Как известно, и Ганс Айзенк прямо заявлял о ненаучности психоанализа (Айзенк, 2019). Можем ли мы на этом основании «вынести психоанализ за скобки» психологической науки?

Не вызывает сомнения, что профессиональная работа в науке предполагает владение определенными общенаучными компетенциями. Однако, если мы признаем полипарадигмальность психологии и сетевой принцип ее организации, не следует ли из этого невозможность использования единой шкалы для оценки общенаучных компетенций в рамках различных парадигм? Такая шкала, будь она возможна, стала бы инструментом для оценки «научности» школ, «объективного» сравнения их по данному параметру. Представляется, что само признание возможности существования такой «шкалы общенаучного уровня» означает понимание полипарадигмального статуса психологии лишь как временного, переходного, несовершенного состояния науки на пути к единой парадигме. Совместимо ли выстраивание единой линейной иерархии школ по критерию научности с признанием принципа сетевой организации?