Биосоциальная проблема и становление глобальной психологии

Глобализация, высветившая в новом свете глубину и масштаб культурных различий человека, обнажила следующий слой в постановке биосоциальной проблемы. От микроконтекста индивидов фокус анализа переместился на макроконтекст жизни сообществ. Существует ли единый стандарт и эталон человека применительно к различным культурам? На протяжении предыдущего периода таким стандартом и эталоном для западной традиции был WASP. Динамические изменения в социуме на рубеже XX–XXI вв. делают невозможным его открытое удержание как ориентира. Доминирование психологических исследований на популяциях WEIRD тоже вызывает нарекания. Сбудется ли надежда вернуться к идее эталона на новом уровне обобщения, вынеся за скобки то, что является культурно-специфическим? Эта надежда движет универсалистами. Так, Берри отмечает: «Рабочей гипотезой данного учебника является допущение о возможности открытия „универсальных законов“ человеческого поведения. Мы полагаем, что можем приступить к рассмотрению основных психологических явлений, присущих виду homo sapiens, в целом. Наше убеждение основывается на существовании таких универсалий в родственных дисциплинах. Например, в биологии существуют надежно определенные универсальные видовые первичные потребности (питание, утоление жажды, сон), несмотря на то, что их удовлетворение достигается по-разному в различных культурах. В социологии имеется универсальный ряд отношений (таких, как господство), в лингвистике есть универсальные особенности языка (грамматические правила), а в антропологии существуют универсальные обычаи и общественные институты (такие, как изготовление инструментов и семья). Следовательно, и в психологии возможно предположение о вероятном открытии универсалий человеческого поведения, даже при существовании (как в этих родственных дисциплинах) широких вариаций в разных культурах, в том, что касается развития и проявления этих универсальных феноменов» (Берри, 2007, с. 16).

Универсалистскую позицию разделяет и Д. Мацумото: «Цель состоит в создании подлинно универсальных моделей психологических процессов и поведения человека, которые были бы применимы ко всем людям, независимо от происхождения, и могли бы дополнить, а может, и заменить господствующие сегодня теории и представления.

Следовательно, главная задача кросс-культурной психологии – оценка панкультурной применимости психологических теорий для проверки основных теоретических принципов и гипотез и для основательного пересмотра господствующих теорий базовых психологических процессов» (Психология и культура, 2003, с. 29).

При таком подходе биологии отводится роль «hardware» («железа») в обеспечении поведения человека, а культуре – роль «software» (программного обеспечения). «Культура для поведения человека – то же самое, что операционная система для программного обеспечения; оставаясь незаметной, она играет важнейшую роль в его развитии и функционировании», – считает Мацумото (там же, с. 27).

Если учесть, что универсалистская позиция является прямым развитием подхода к биосоциальной проблеме, доминировавшего в западной психологии до времени глобализации, и то, что, несмотря на тенденции к интернализации психологической науки, североамериканская и западноевропейская психология по-прежнему в мейнстриме доминирует, не приходится удивляться ее весомому представительству в дискурсе. Собраны горы фактического материала по кросс-культурным различиям (см. фундаментальный обзор: Heine, Buchtel, 2009), в первую очередь относительно потребности личности в поднятии своей самооценки и способов этого (self-enhancement). В качестве полярных по своим различиям рассматриваются два типа культур – коллективистские (исследуются преимущественно на примере Юго-Восточной Азии) и индивидуалистические (на примере Северной Америки и Западной Европы). Для сравнительного исследования используются преимущественно тест «Большая пятерка» и тест Айзенка (EPQ). Результаты абсолютного большинства исследований сводятся к небольшому числу общих выводов:

– в «коллективистских» культурах тенденция оценивать себя выше других (self-enhancement) менее выражена, чем в индивидуалистических;

– в «коллективистских» культурах личность (Я-концепция, self) в большей степени основывается на социально-ролевых качествах, проявляемых относительно общности, и оценивается относительно общности, зависит от ситуации (interdependent personality, interdependent views of self), а в индивидуалистических – на качествах, присущих самому индивиду, независимо от социального контекста и ситуации (independent personality, independent views of self). Соответственно говорят о «сущностных» концепциях личности, Я-концепции, self и т. д. (entity theories of self), противопоставляемых «контекстным»[17] концепциям (incremental theories).