Bittersweet (СИ)

– Думаю, для тебя не является тайной история жизни Джулиана. Его болезнь – это разговор не пары дней, а нескольких лет, на протяжении которых с нами произошло много самых разнообразных событий. Все они были, по большей части, проверкой психики на прочность. Где-то мы справлялись без труда, периодически лажали немного или по-крупному. Это не жалоба. Я сам сделал такой выбор и решил, что не хочу оставлять Джулиана в клинике, куда его отправили родители. Потому мы с ним обитали под одной крышей. Мы жили вместе, но это больше походило на соседские или родственные отношения. Имею в виду, родственников по крови. Наша сексуальная жизнь… Её практически не было. Раньше, несомненно, но после начала лечения – нет. Джулиан никогда не отличался диким темпераментом, а после приёма многочисленных лекарств его желание пропало почти полностью. Он говорил мне неоднократно, что вовсе не против измен. Если мне это необходимо, я могу найти себе кого-то. С ним или с ней проводить время, и он не станет протестовать. Мне это казалось диким положением вещей. Мы часто скандалили, когда речь заходила о потенциальных изменах. В конце концов, так и не пришли к единому знаменателю. Я не изменял ему несколько лет, и, как следствие, если бы являлся носителем вируса, не зная об этом, выглядел куда хуже, чем сейчас. Единственным, кто мог заразить меня, был ты. Но, если я правильно понял, тебе тоже неоткуда было заразиться. Конечно, у тебя могла быть девушка с подобным диагнозом, но тогда бы предъявлял претензии ей, а не мне… Именно это натолкнуло меня на мысль о повторной проверке – теперь у обоих – чтобы убедиться в правдивости своих догадок или ошибиться и проходить курс лечения.

– А как же гениальная идея относительно шага с крыши? – усмехнулся Илайя.

– Она так тебе понравилась?

– Нет, я на подобное не решусь. Мне многое нужно сделать в этой жизни из того, что не довелось делать прежде.

– Например?

– Сыграть в мюзикле? Ну, как вариант.

– Неплохо, – согласился Ромуальд, посмотрев на недоеденный гамбургер. – Что-то аппетит пропал. Надо найти какую-нибудь собаку и отдать ей.

– Пощади животное, Ромео. Это же химическая дрянь, а не еда. Полный набор из красителей, огромного количества жира и приправ, чтобы замаскировать запах протухающего мяса.

– Спасибо. После твоего комментария к содержимому моей тарелки аппетит вернулся ко мне в двойном размере. Но боюсь, что твой кофе не лучше. Та же химическая дрянь с порцией сухих сливок и огромным количеством сахара, призванного замаскировать привкус дешёвой арабики.

– Я это знаю. Тяжёлое наследие пасынка короля полуфабрикатов из Калифорнии.

– Вот это было неожиданно, – протянул Ромуальд.

– Новость о моём отчиме? После такого сообщения я больше не тяну на беспородную дворняжку? Забей. Оно не актуально, поскольку с отчимом я общение не поддерживаю. Наше относительное родство и брак с матерью в моей жизни особой роли не играют. Замечание о беспородных дворнягах в силе. Потому…

– Что?

– Ты вроде собаке планировал отдать бутерброд, да?

– Ты меня старательно от этого отговаривал.

– Отдай его мне. Я ведь лучше собаки. Надеюсь.

– Дашь свой кофе?

– Да.

– Держи.

Пока Ромуальд хлестал полученный в результате взаимовыгодного обмена напиток, Илайя вгрызся в переполовиненный гамбургер и едва не заурчал от удовольствия, только теперь осознавая, насколько успел проголодаться. От кофе только сильнее хотелось есть. Ромуальд, напротив, давившийся сухомяткой, был счастлив получить несколько глотков напитка, которым сам почему-то не озаботился.

– Если мясо было несвежим, мы оба сляжем в больницу с отравлением.

– Нам не привыкать вместе таскаться по лечебным заведениям.

– Полезный опыт, – улыбнулся Ромуальд.

– Знаешь, Ромео, иногда меня посещает мысль, что ты ведёшь себя не менее алогично, чем я. Нет, я не о недавнем инциденте, поскольку там действительно больше моей вины, ну или демонстрации недалёкости ума. Я о ситуации, в целом. Похоже на игру в песочнице с попыткой выяснить, кто кого больнее ударит лопаткой по голове. То ли ты меня, то ли я тебя. Детские игры с недетским результатом. Мне бы хотелось сказать, что это достойное соперничество, претендующее на звание «Противостояние века», но ярлык можно нацепить какой угодно, а суть останется прежней. Это даже войной стыдно назвать. Так, игра в войну. Стремление оказать на соперника влияние, но осуществлённое настолько топорно, что могло бы быть смешно, не становись настолько грустно во время обдумывания случившегося. И, наверное, не важно, кто первый начал, а кто подхватил инициативу, потому что виноваты оба. Детский сад и неумение решать проблемы с помощью методов рационального мышления. У обоих. Мы портим друг другу жизнь, хотя могли бы… Ну, не замечать друг друга. Да. Хотя бы постараться так сделать. Друзьями мы вряд ли станем, а вот нейтральную позицию могли бы попытаться занять. И не устраивать показательные выступления крайне пошлого характера.

– Например?

– Жёсткая групповая сцена с участием логики, которую оба отымели, куда только можно было, – Илайя невесело усмехнулся, сминая салфетку.