Битва за Иерусалим

1. Время: военные действия в Иерусалиме неизбежно привлекут пристальное внимание всего мира, и нависнет постоянная угроза соглашения о прекращении огня, которое может сорвать наступление еще до начала. По его мнению, надо было действовать немедленно и тотчас («то, что можешь сделать сегодня, не откладывай на завтра»), до того, как соглашение о прекращении огня не станет актуальным. Наркис, воевавший во время Войны за Независимость в Иерусалиме, помнил, что его части теряли целые участки, потому что заявляли: «Сегодня мы устали. Сделаем это завтра». На этот раз он был полон решимости не допустить повторения старых ошибок.

2. Опасность поддержки с воздуха: Наркис принимал в расчет, что Полицейская школа и Гив'ат-Хатах- мошет находятся так близко от израильской пограничной линии, что любая бомба, которая отклонится от цели на несколько десятков метров, может упасть на дома Паги, в которых остались жители.

3. Обилие священных мест:.Наркис, хорошо знавший иорданский Иерусалим, боялся, что бомбежка объектов поблизости от святынь города повлечет за собою много бед и душевной горечи. О бомбежке квартала Шейх-Джарах нечего было и думать, так как в квартале находилось большинство иностранных ' дипломатических представительств.

4. Пехотная бригада легиона находилась в Маале- Хаадумим и в течение двух часов могла добраться до Иерусалима и начать атаку. Другая, бронетанковая, бригада ждала в Иерихоне приказа к маршу, ей тоже нельзя было давать время для продвижения.

Заместитель начальника генштаба выслушал доводы Наркиса, однако продолжал настаивать на том, что лучше отсрочить наступление до утра следующего дня и осуществить его при поддержке авиации.

Около полуночи решение было принято, и от начальника генштаба поступил окончательный приказ наступать ночью. Как мы еще убедимся по результату штурма Гив’ат-Хатахмошет, этот выбор оказал решающее влияние на ход битвы за освобождение Иерусалима.

Начало атаки было назначено на 2.00 ночи.

Тем временем к Наркису прибыл генерал Горен — главный раввин Цахала. «Тебе предстоит вершить историю, — сказал Горен. — Все, что происходит теперь на южном фронте, — ничто по сравнению с этим фронтом».

Наркис улыбнулся и ответил: «Ты уже можешь приготовить рог».

*

Добравшись до места сбора своих полков в Бет-Ха- кереме, командиры засели в нижних этажах и подвалах квартала над планированием прорыва и продвижения каждого из полков. Оставшееся у них время они использовали на поспешное инструктирование подчиненных. Подготовка затягивалась из-за трудностей, проистекавших от незнания местности по ту сторону кордона и невозможности ориентироваться в еврейской части Иерусалима.

В процессе планирования стало несомненным, что не удастся избежать серьезных потерь, и потребовалось своевременно организовать эвакуационную службу, с тем, чтобы полки были в состоянии как можно скорей доставлять раненых в центральные больницы. «Все это, — говорит Моти, — требовало еще несколько минут, и еще несколько минут… Так перевалило за полночь».

За несколько минут до двенадцати командир 7-го полка в доме господина Кохена в Бет-Хакереме при свете фонаря приступил к отдаче последних распоряжений командирам рот в связи со сжатым инструктажем, который им предстояло провести с бойцами.

Семья Кохен следила за приказами и планами атаки с выражением тяжкой тревоги, застывшей на их измученных лицах. На востоке полыхали зарницы, вспыхивали оранжевые искры: по-прежнему била артиллерия. Один из солдат, взглянув на осунувшиеся лица Кохена и его жены, сказал им: «Завтра больше не услышите обстрела».

Установилась тишина, и в ней с особой четкостью выделились звуки разрывов.

— Вам даже присниться не может, что произойдет завтра, — продолжал подбадривать солдат.

— Завтра будем в Старом городе.

— Пусть смилостивится над вами Господь. Лишь бы все вы вернулись живыми и здоровыми, — сказала госпожа Кохен.

Через несколько минут появился господин Кохен, неся свернутое белое полотнище. Он подошел к Замушу: «У нас здесь моя старенькая мать… Она была в 48-м в Старом городе перед сдачей… Это флаг из Старого города. Был там изготовлен во время осады. Если дойдешь до Стены Плача… Если удастся… Повесь его гам».

Замуш взял флаг и спрятал под своим боевым обмундированием. «Двое с половиной суток он лежал у меня за пазухой, — рассказывает он, — пока не настала великая минута». (Сегодня флаг находится у него дома. На флаге надпись: «Поднят над Западной стеной на Храмовой горе в Иерусалиме в среду 28 ияра 1967, в 10.15 1-ой ротой 7-го полка Парашютной бригады — бригады освободителей Иерусалима».)