Бюро добрых дел

Хотела ответить «мало», но поняла, что в ее теперешней позиции не до выкрутасов, поэтому ответила:

– В самый раз.

* * *

За год сердце меньше болеть не стало, думала про Витьку своего каждую секунду. Как выяснилось, и он думал. Наверное, не так часто, но все же вспоминал.

Ровно через год Витька просто пришел к ней в кабинет и сел у двери на стул. У Серафимы как раз не день был, а сумасшедший дом. Народ шел один за другим. Только дверь закрывалась за одним просителем, тут же за ним другой шел с проблемами. Она его только успевала спросить:

– Как ты, Витька?

– Да просто посмотреть на тебя зашел.

Она улыбалась. Говорила с другими, а улыбалась ему. И он улыбался. А зачем им говорить? И так все ясно. Они же родные. Вот так посмотрели друг на друга, пусть издалека, уже и на сердце легче. В тот день так брат и ушел, не дождавшись разговора. А может, и не планировал разговаривать. Может, ту очередь из тех просителей сам и создал. Это она так вечером мужу докладывала.

– Ну ты придумаешь!

– Да уж не знаю, что и думать… но хоть поглядели друг на друга. Николай, я же старшая… за всех сердце болит… Главное, теперь не спугнуть.

Жена Егора к тому времени тоже Серафиме дала отставку. Сговорились они, что ли? Скучала Сима. Сначала пыталась разобраться, что она сделала не то? Получалось, что все то. Стало быть, вокруг одни изверги проклятые? Так и в людях разочароваться можно. И не расскажешь никому. Никогда. Под дулом пистолета. У нас все лучше всех!

А тут, понимаешь, пришел, сидит, улыбается. Хорошо-то как…

Так у них и повелось. Придет и сядет на стул. И смотрит издалека.

Сима время от времени голову от своих бумаг поднимет:

– Ребята как?

– Все путем.

– А сам?

– Как видишь.

И улыбаются оба. Она – глядя в свои бумаги, он – глядя в окно.

Через какое-то время хлопал себя по коленкам:

– Ну я пошел…

– Иди, Витька. Привет там своим передавай.

И еще прошло какое-то время. Уже начали чай вместе пить, Витька про ребят рассказывал.

– По матери-то скучают?

– Особенно мало`й…

– А сам как?

– Нормально.

Ну нормально, и ладно. И все же поняла Серафима, что опять появилась у нее возможность себя проявить. Ну куда это годится? Мужик два года без жены. И взгляд у него грустный-грустный. Улыбается, но она же его знает. Считай, сама вырастила… Нет, тут надо что-то решать.

* * *

В этом году Витьке как раз исполнялось сорок пять. Разница в десять лет. Отец всегда хотел сына. И даже не скрывал этого, не брал себе за труд. Так и говорил:

– Вот был бы сын, я бы с ним на рыбалку пошел.

– Пап, а давай сходим! Я же сильная, ты же знаешь. Если что, и тебя из речки вытащу.

– А чего меня из речки тащить? Мы рыбу из речки тянем, не людей.

– А вдруг упадешь…

Отец хохотал и притягивал маленькую Симу к себе.

Он ее любил, Сима точно знала, что любил. Но была в этой его любви некая печаль. Вот был бы сын…

Ее Витька. Даже имя ему придумала именно Сима. Пусть будет победителем! Всегда и во всем! Она его выпрашивала, была для матери самой лучшей помощницей.

Отец сначала обрадовался, но быстро все понял про неспокойного и вечно болеющего сына. Все чаще сбегал на рыбалку и, кстати, каждый раз уговаривал идти Симу.

– Встать, конечно, придется рано, но ничего, ты там поспишь.

– А маме кто помогать будет? – Оба вздыхали, и оба понимали, что ответ тут один. Кроме Симы – некому. И потом, любила Сима своего непоседливого братца. Слова такого еще не знала, но аж задыхалась от счастья, когда тот ей улыбался и тянул к сестре пухлые ручонки.

Когда родился Егор, ей было пятнадцать. Они уже несколько лет жили втроем. Зря все же отказалась тогда она с отцом ходить на рыбалку. Видно, нашел он в том улове какую-то русалку. Без всяких объяснений просто с той рыбалки в один день не вернулся. Мать заволновалась к обеду. Оказалось, и вещи пропали вместе с рыбаком. На объяснение смелости не хватило.

Симу тогда так поразил поступок отца, что она даже рыбу есть перестала. Мать от этой новости онемела. Страдать и голосить времени не было, нужно было жизнь налаживать. Проговорила сама с собой вслух, мол, «козел, другого от него и не ждала никогда» и пошла проблемы решать. А Сима все никак не могла взять в толк, ну ладно, стало быть, у них с матерью все непросто было. Но они-то как же с Витькой? Он же Витьку как ждал! Она помнила, прямо на коленях перед матерью стоял: роди мол. И вот родила… Да и не ругались они сильно никогда. Что это? Неужели потому, что Витька болеет? Так все дети болеют! Или все-таки потому, что она не ходила с ним на ту самую гребаную рыбалку?!

И тут вдруг бац – такая новость.

– Витька уже человек! А тут ему дружок!

– На кой ему твой дружок? И тебе дружок был на кой?

Егора она не просила, его рождение стало для девочки-подростка шоком и страшной обузой. Как выяснилось, не очень молодая уже мать рожала ребенка в надежде на помощь дочки.

Сима впервые высказалась на данную тему. Что значит влюбилась? У нее же двое детей?! Нелепо было слушать заикающиеся объяснения матери, смотреть в ее счастливые глаза. Влюбилась, тут же и понесла.