Благодать (СИ)

— Так он что, вправду на меня не стал нападать из-за одеколона? — Иван был почти уверен, что в сумке есть-таки дезодорант.

— Да нет, — замялся старик, словно смутившись. — Просто я к двери ближе был. Они ж, как дети малые – тянут в рот, что ближе лежит…

— Надо же, как трогательно, — Голос Ивана дрогнул.

— Ага, — тряхнул головой старик.

Они вышли в сумерки, но это Ивана нисколько не обеспокоило – перед тем, как покинуть лачугу, старик пояснил, что они заночуют на пасеке, где пополнят запас меда, которым придется на ночь обмазаться. Когда Иван спросил, почему старик не сделал этого до его, Ивана, прихода, и до нападения, дед сказал, что сезон, судя по поведению Тришки, только настал. А леший- выворотень – не столько поужинать хотел, сколько предупредить, да не удержался, бедолага, при виде мяса.

Иван глядел по сторонам, отмечая васнецовскую угрюмость пейзажа. Ягоды на кустах – и те были коричневыми. Буро-серые стволы деревьев, блеклые пучки поганок на них, какие-то лохматые, оплетающие корявые стволы, побеги. Влажно поблескивающая земля, проглядывающая в прорехи гниющей подстилки, подрываемой их ногами.

Разноголосо беседовали о своем, о птичьем, невидимые пичуги, скрежетали где-то далеко вверху ветвями корявые дубы да осины, стрекотали белки, раздавался хруст непонятного, но не настораживающего происхождения, глухо квохтали жабы, чавкал губами и лаптями Панкрат.

3

— Давай поболтаем, — предложил Иван.

— Нечего!.. Ты слушай лучше…

— Что?

— Рацию…

Старик говорил что-то еще, но Иван пропускал слова мимо ушей. Болтовня про Елань порядком осточертела, а вот возможность связаться по рации… С кем? Каким образом? Там разберемся, - подумал он, - и с первым, и со вторым пунктами. Иван понасмотрелся на заброшенные заводы с растаскиваемыми остатками оборудования, но не мог вообразить военную лабораторию - а именно ею, как он думал, и была Елань, - которую постигла бы подобная участь. Они ж, вояки, законсервировали её, небось, до поры до времени. По крайней мере, очень хотелось верить в это, а не в безумие старика. И верить, что там и впрямь найдется и рация, и генератор, и запас топлива, ну, достаточный хотя бы лишь для того, чтобы дать свет на время, пока удастся с кем-то связаться. Иван старался не думать о том, что затея с рацией вряд ли удастся – это ж не мобильник. Судя по фильмам, всё довольно просто, но вряд ли режиссеры придают внимание достоверности манипуляций с оборудованием – важнее, чтоб свет правильно падал на сосредоточенно нахмуренный лоб героя. И зудело в голове гадкой пчелкой не ко времени подоспевшее понимание, что топает за стариком уже с азартом пацана, которому по кайфу поковыряться во всяких там приборах, поглядеть, что такого секретного понастроили в этом лесу.

Маша? А что – подождёт. Да, этот Петропанкрат говорил что-то об «автоматиках». Было бы неплохо. Не отдаст добровольно – силой заберу, подумал Иван. Странные преображения проводника Ивана не столько уже удивляли, сколько побуждали постоянно наблюдать за стариком, ища какие-то закономерности его перевоплощения в Петра. В том, что он справится с Панкратом, сомнений не было, одолеет ли Петра – вопрос.

Иван ускорил шаг. Ветки хлестали по лицу, оставляя сразу начинавшие вздуваться царапины. Старика растительность, судя по довольному кряхтению, когда очередная ветвь хлестко шарахала его по роже, лишь щекотала. Иван зло сплюнул, дед подбодрил: «Так ото ж!»

Оружие. Был бы у него нормальный ствол, а не газовая пародия, ему сам черт был бы не страшен, не говоря уж о лешаках. Иван снова подумал, насколько быстро адаптировался к происходящему – мозг, казалось, просто перестал удивляться, в какой-то момент будто отключив эту функцию из-за грозящего сбоя всей системы мышления.

Старик говорил о каком-то «опарыше», вспомнил Иван, и, запнувшись о выпроставшийся из-под сгнившей листвы да иголок корень, едва не рухнул вперед, с трудом удержав равновесие и схватившись рукой за лохматое подобие лианы, тепловатое и влажное на ощупь. Выматерившись сквозь зубы, устремился за проводником, даже не оглянувшимся на шум. Опарыш, на котором солдатики приедут, говорил старик, ну, или что-то в этом роде, значит, как ни крути, тот самый опарыш – средство передвижения. Но какого рода? Если предположить, что кличку оно получило благодаря форме, то вполне может статься узкоколейным составом, если же из-за цвета – так вообще несть числа предположениям: с равной степенью вероятности это может быть и камуфлированный грузовик, и сивый мерин из соседнего колхоза, впряженный в усыпанную гнилым сеном подводу. Иван усмехнулся, и хоть укоротил шаг при размышлениях, всё ж едва не ткнулся в спину Панкрату, успев замереть от него на расстоянии в ладонь, покачиваясь на носках.