О Пресвята́я Влады́чице Богоро́дице, помога́й нам во всех дела́х и ну́ждах на́ших.
Десятый десяток
О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небе́си и на земли́. Хлеб наш насу́щный да́ждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго.
Милосе́рдия две́ри отве́рзи нам, благослове́нная Богоро́дице, наде́ющиися на Тя да не поги́бнем, но да изба́вимся Тобо́ю от бед: Ты бо еси́ спасе́ние ро́да христиа́нскаго.
Воспоминаем стояние Божией Матери у Креста Господня
При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина.
Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе (Ин. 19: 25–27).
В Твоем «Плаче», который читают в Великую Пятницу у Плащаницы – Гроба Твоего Сына и Господа, – нет ничего богословского или таинственного. Есть только материнская боль, которую поймет любая женщина во все времена.
В переводе эти стихи не нуждаются. Бескрайнее материнское горе – эхо страдания Христа, – горе, в которое каждый молящийся на службах Страстной недели внезапно оказывается погруженным с головой. Как Ты Сама в нем не утонула? Мать, потерявшая ребенка, может впасть не только в скорбь, но и в отчаяние, даже в гнев. «Что Ты, Господи, делаешь, как Ты посмел отнять у меня счастье мое!» – голосит мать.
Ты стоишь у Креста, на котором умирает Твой Сын – единственный, первый и последний. У Тебя никого не осталось, даже если возьмут Тебя в свои дома сыновья покойного мужа – чем заткнуть дыру в сердце? Волосы выбились из-под платка, лицо исцарапано, руки изломаны –
Он и Сам Тебя жалеет. Будет у Тебя еще один сын, говорит Он, указывая на Иоанна. Будут у Тебя еще многие сыновья, эхом откликаются апостолы в день Пятидесятницы. Будут у Тебя еще миллионы сыновей и дочерей, вторит им вся Церковь.
Днем ранее, в Великий Четверг, мы собрались в единстве любви. Совместный ужин с любимыми друзьями стал колыбелью Церкви – таинством Евхаристии. Все мы собираемся в одно Тело Христа за одним столом, у одной Чаши. В ней, Чаше Евхаристии, мы возрастаем, созреваем для рождения в вечность, как и Сам Он рос до Своего земного рождения – в Неупиваемой Чаше, в Твоей утробе Матери, пространнейшей небес.
Ты рыдаешь над израненным Телом Сына, а значит, и над каждым из нас, клеточками Его Тела, плачешь, когда мы падаем, умираем от ран, оставленных гвоздями наших же грехов31
. Любовью Христа и Церкви-Невесты мы порождены, Любовью Христа и Церкви-Матери мы хранимы, Любовью ко Христу и Церкви – братьям и сестрам – мы спасаемся. Для того нам и дает Господь столько святых, а первой из них – Тебя, Свою Пречистую Матерь, чтобы нам было кого любить.