Ближе, чем ты думаешь

В Вирджинии ни одна из сторон не была обязана представлять список свидетелей для приобщения его к делу. Единственный способ, которым защита могла воспользоваться — обратиться к суду с просьбой оформить новую повестку: это была обычная практика, когда возникали опасения в неявке свидетеля. Любые просьбы подобного характера должны были быть поданы в течение десяти дней после заседания, а до намеченного срока оставалось как раз десять дней.

Эми подняла трубку на столе Дэнсби и набрала добавочный номер секретарши судьи Роббинса. После того как ей ответил женский голос, Эми отпустила пару сакраментальных шуточек, а после перешла к истинной цели своего звонка:

— Обращалась ли защита с просьбой о подаче новой повестки по C-R-1800015700? — спросила она, упомянув номер дела Содружества против Баррик.

— Подождите минутку, — ответила секретарша.

Потом немного пощелкала клавишами. И ответила:

— Да, вчера поступил такой запрос. Посмотрим… Нас попросили вызвать Бобби Рэя Уолтерса, дом 102 по Деспер Холлоу-роуд в Стонтоне.

Эми узнала названный адрес: недавно она собственноручно отмечала его на карте. Выходит, это был сосед Мелани Баррик. Вероятно, его вызывали ради показаний о том, что он не замечал усиления активности наркодилеров поблизости или в окрестностях.

Это было уже лучше. Содружеству теперь не нужно было доказывать, занималась ли Баррик продажей наркоты: просто ее у нее оказалось больше, чем необходимо для личного потребления.

В трубке снова послышались щелчки клавиш. Затем секретарша сказала:

— А вот это вам точно понравится. Нас попросили обратиться к Деметриусу Майерсу, находящемуся в исправительном центре Хейнсвилла.

— Муки Майерс! — выпалила Эми, отчего Дэнсби нахмурился.

— Знаешь его — значит, любишь, — расхожей фразой ответила секретарша.

— Хорошо, — сказала Эми. — И больше никому?

— Нет. Но я позвоню вам, если появится что-то новое.

— Спасибо, — сказала Эми.

Дэнсби сидел, скрестив на груди руки.

— Я все правильно услышал? Защита вызывает в суд Муки Майерса?

— Ага.

— И зачем им это делать?

— Без понятия. Теория шерифа заключалась в том, что Баррик заняла место Майерса в его делах. То, что она продавала, якобы имело ту же марку, и список клиентуры соответствовал. Однако правда это или нет, к делу особого отношения не имеет.

Дэнсби отстучал костяшками пальцев короткую дробь.

— А что, если Муки придет и скажет: «Пусть только эта дамочка попробует влезть в мои дела», — спросил Дэнсби, подражая голосу Майерса, отчего Эми съежилась.

— Во-первых, я сомневаюсь, что он пойдет на такое. Это же опрокинет его собственную апелляцию. А во-вторых, ну и что? Ее поймали на хранении наркотиков. Это единственное, что имеет значение.

— Да я понимаю, но… Мне как-то неспокойно. Выходит, мы упустили что-то из виду? До чего-то не додумались?

— Да, — ответила Эми. — Не додумались.

— И что теперь со всем этим делать? — в голосе Дэнсби уже звучала паника.

Эми на секунду уставилась глазами в стол.

— Мы просто должны быть уверены, что эта дверь не откроется.

— Ты это о чем?

— О том, что ни при каких обстоятельствах мы не станем упоминать Муки Майерса во время слушания по нашему делу. Во время открытия заседания мы не будем называть его имени. Не станем спрашивать о нем Кемпе. И если защита начнет пытаться завести о нем разговор, мы станем возражать, что это не имеет отношения к делу. Обычно обвинение отталкивается от определенных доказательств, а защита пытается эти доказательства разрушить. Мы попытаемся поменять эти стороны местами.

— Думаешь, это сработает?

— Может быть, — сказала Эми. — Скоро мы это узнаем.

Глава 50

Примерно через полторы недели моего пребывания в камере мне становилось все труднее отслеживать дни, которые были похожи друг на друга, как две капли воды: я занималась очень важным делом, а именно лежала на нарах, глядя в потолок. И тут открылось окошко для подачи еды.

Было поздно для обеда и рановато для ужина, так что мне было понятно, что это может означать. Я поднялась и свесила ноги на пол.

— Давай, Баррик. Время прогуляться, — услышала я из-за двери.

Через квадратное окно двери я увидела плотно скрученные дреды и обширное тело офицера Браун — похоже, моей единственной здешней знакомой начиная с незапамятных времен.

Я встала и, как послушная марионетка, протянула руки в дверную щель.

— Мне ждать от тебя каких-нибудь выходок, Баррик? — спросила она.

— Нет, офицер Браун. Конечно нет.

— Тогда, думаю, можно наплевать на формальности, — ответила она.

Прошло так много времени с тех пор, как кто-то проявлял ко мне хоть какую-то доброту, так что ко всему я относилась с подозрением. Это что, трюк какой-то? Неужели она думала, что я могу выкинуть что-нибудь эдакое? Раньше она была добра ко мне, и это хоть как-то утешало меня, но… почему?