Ближе, чем ты думаешь

— Благодарю вас. Вы сказали, что гуляли по кладбищу. Но кладбище Торнроуз — место весьма обширное. В каком его районе, хотя бы приблизительно, произошла эта ссора?

— Точно сказать не могу. Наверное, где-то у центра.

— После того как вы убили этого мужчину, вы передвигали труп?

— Нет, мэм.

Эми на мгновение взглянула на Пауэрса. Они оба знали, что памятник генералу Джону Эколсу был гораздо ближе к западному входу на кладбище, чем к его середине. Впрочем, это были пока только придирки. На самом деле Эми только набирала обороты.

— Вы прикасались к телу?

— Нет, мэм.

— Но вы были уверены, что тот человек мертв?

— Да, мэм.

— А во сколько это произошло?

— Где-то посреди ночи. Я точно не знаю. На мне не было часов.

— Будем считать, что в полночь, хорошо?

— Да, около того.

— Что ж, это почти соответствует тому времени смерти, которое мы установили, — сказала Эми. — Но, может быть, вы сможете кое-что нам прояснить. Жертва была так истерзана, что наш судмедэксперт даже не смог определить, две или три пули было выпущено в нее. Сколько раз вы стреляли?

Курран не замешкался ни на секунду.

— Три, — ответил он.

Эми посмотрела на Пауэрса, который в ответ закатил глаза и пробормотал проклятие.

— Хотя теперь, когда я как следует подумал, я мог выстрелить и два раза, — сказал Курран. — Точно не помню. Я ведь был просто вне себя, понимаете? И…

— Мистер Курран, Ричард Кодури не был застрелен, — сказала Эми. — А вам следует понимать, что дача ложных показаний тоже является преступлением.

Курран уронил голову, почти ударившись лбом об стол. Отведя взгляд, он украдкой смахнул навернувшиеся на глаза слезы.

— Прости, Мелани, — сказал он. — Я сделал все, что мог.

Потребовался еще час, чтобы разобраться в той ахинее, которую нес этот Билли Курран.

Шериф рассчитывал, что они могут сделать вид, мол, никакого Куррана и вовсе не появлялось, но Эми даже слышать подобного не желала. Неспособность компетентных органов разобраться в оправдательных доказательствах — даже в том, правдивыми или ложными были показания человека, якобы имевшего отношение к делу — означала крах обвинительного приговора. Они должны были подтвердить все документально и довести до сведения защиты. Тяжело, однако, выступать в роли хороших парней.

Выходя из кабинета Пауэрса, Эми направилась по коридору к выходу, когда услышала, как чей-то мужской голос окликнул ее. Она обернулась и увидела знаменитую прическу помощника шерифа Джастина Херцога.

— Слушай, я только что собирался тебе позвонить, — сказал он.

— Правда? А зачем?

— Есть что показать, если у тебя найдется минутка.

— Конечно, — сказала Эми и последовала за ним в его тесный кабинет.

Херцог сел и начал пытаться пробудить дряхлый компьютер к жизни. Эми иногда спрашивала себя: интересно, как часто ему хочется врезать по этой железяке?

— Не в курсе, говорил ли тебе шериф, но ты знаешь того парня, которого они нашли на кладбище?

— Ричарда Кодури?

— Да, его. Наверное, шериф решил, что я тут окончательно протух или типа того, вот и поручил нам проверить отпечатки в номере отеля, где он остановился, сечешь?

— Да, Пауэрс что-то такое говорил.

— А он сказал, что я проторчал там все выходные?

— Вот об этом как раз нет.

— Веришь или нет, но я ему обязательно про это выскажу, если он зажмет мои сверхурочные. В общем, ты, конечно, представляешь, что отпечатков там была просто уйма. Большинство, понятное дело, оказались бесполезными. Некоторые — так просто, ансабы, — он употребил жаргонное словцо для неизвестных данных. — Ну и, конечно, кое-какие принадлежали жертвам, чьи отпечатки уже хранились в базе. Но среди них оказались такие, что я прямо стойку сделал. Причем они были довольно приличного качества. Такое впечатление, что оставивший их тип пальцы прямо жиром смазал. Мы нашли их на комоде, отполированном воском. И мне думается, что пальчики эти свеженькие, поскольку на комоде других не было — похоже, его не так давно протирали.

Херцог защелкал мышкой. Жесткий диск компьютера так отчаянно хрипел, что Эми даже стала опасаться, как бы он не задымился.

— Ладно, поехали, — сказал Херцог, перетащив на экран два отпечатка. — Теперь попытайся закосить под меня и взгляни на эти пальчики с моей колокольни. Я уже где-то их видел. Это как… Ну, типа как встретить в толпе знакомое лицо. Бац — и ты уже не можешь оторвать от него глаз.

— Понимаю, — сказала Эми.

— Видишь вот этот? — сказал он, указывая на отпечаток, который был на экране слева.

— Да, — сказала она.

— Его сняли с комода в комнате 307 отеля «Говард Джонсон».

— Ясно.

— Я начал думать, где я мог видеть его раньше? — сказал Херцог. — И стал перебирать в уме последние случаи. Вот и вспомнил подробности дела об изнасиловании Притчетт: того парня я еще окрестил субъектом Б.

— Я думала, что это Уоррен Плотц, но это ведь не так?

— Так-то оно так. А теперь угадай, кто бы это мог быть?

— И кто же?

— Тот же, кто оставил отпечатки на комоде. Я уже нашел шестнадцать схожих точек. Фиг оспоришь.

Эми Кайе так и уставилась на экран.

— Другими словами… — начала было Эми, но она была так ошарашена, что даже не смогла закончить фразу.