Ближний Восток: война и политика

Американский дипломат Джон Лимберт так характеризует общую ситуацию в Иране периода нефтяного бума: «Несмотря на очевидные достижения в промышленной, транспортной и энергетической сферах, приток новых богатств привел к тому, что шах совершенно перестал прислушиваться к религиозным чувствам и эмоциям обыкновенных иранцев. Доходы от нефти вместе с иностранными и местными советниками, прошедшими обучение за рубежом, подталкивали его к созданию фантастического мира небоскребов, поражающих воображение хайвэев и специально спроектированных жилых районов, населенных нерелигиозными, «современными», гражданами, для которых ислам играл бы крайне незначительную роль. Однако в реальности большая часть иранского народа не желала претворения в жизнь и малой толики планов шаха. Они продолжали хранить верность исламской составляющей иранской культуры…»[78]

Следует отметить, что ускоренная индустриализация стала причиной интенсивной трудовой миграции из деревни в города. Так, если в 1966 г. в городах проживало около 38 % населения страны, то через 10 лет эта цифра вплотную приблизилась к 50 %. Именно вследствие урбанизации в крупных промышленных центрах, и прежде всего в самом Тегеране, резко возросло число людей, которые являлись носителями традиционной системы ценностей, практически незатронутой веяниями вестернизации. Стремление шаха перенести западные экономические и культурные конструкции на иранскую почву вызвало у этой социальной группы резкое отторжение. Такая реакция была обусловлена двумя причинами. Во-первых, вестернизация порождала негативное к себе отношение в силу волюнтаристского и подчас агрессивного навязывания ее сверху. Во-вторых, в силу крайней неравномерности развития общества многие просто не могли воспользоваться ее плодами. Неудивительно, что построенный на западный манер фасад иранской действительности стал напрямую отождествляться с острыми социальными проблемами; его яростная критика со стороны шиитского духовенства находила горячий отклик в широких народных массах.

В сознании многих иранцев вестернизация общественной жизни в самом Иране была неразрывно связана с прозападным, точнее проамериканским, курсом правительства, который стал особенно отчетливым с начала 1970-х гг. Как раз в этот период закончилась эпоха британского присутствия в регионе Персидского залива, и шах стал прилагать максимум усилий к тому, чтобы превратить Иран в гаранта стабильности в стратегически важном регионе Персидского залива. Амбиции шаха находили поддержку и в правящих кругах Соединенных Штатов, заинтересованных в возможности стабильных поставок нефти через Ормузский пролив, соединяющий Персидский залив с Мировым океаном. В рамках «доктрины Никсона» основным средством поддержания Вашингтоном стабильности в регионе стала политика «двух опор» («two pillar policy»), основанная на стратегическом альянсе США с достаточно мощным в военном отношении Ираном и относительно слабой, но обладающей огромными запасами нефти Саудовской Аравией. В этом «треугольнике» Ирану отводилась ключевая роль: ему следовало сдерживать исходящую от СССР «коммунистическую угрозу» и одновременно создавать противовес амбициям Ирака на гегемонию в Заливе. Столь благоприятная геополитическая конъюнктура дополнялась экономическим фактором: в результате роста нефтяных доходов Тегеран приступил к масштабному экспорту вооружений из США и ряда других западных стран.