Близость

Она недоуменно моргнула. Ну, вот уж этого она сказать никак не может. Так к камере-то меня отвести? Там, наверное, сейчас мисс Хэксби и мистер Шиллитоу… Я ничего не ответила. Она снова взяла меня за локоть – ой, да вы вся дрожите, мисс! – и повела вверх по башенной лестнице. Однако у входа на третий этаж я остановилась и высвободила руку. В камерах здесь была такая же странная тишина. Женщины стояли у решеток, вжавшись лицом в прутья. Не шевелились, не издавали ни звука, просто неподвижно стояли и смотрели, и никто не приказывал им вернуться к работе. Все они смотрели только на меня, а одна из них – кажется, Мэри Энн Кук – сделала слабый приветственный жест. Но я ни на кого не глядела. Просто шла медленным спотыкающимся шагом следом за мисс Крейвен, ведущей меня к арке на повороте коридора, к Селининой камере.

Дверь и решетка там были распахнуты настежь, и перед ними стояли мисс Хэксби и мистер Шиллитоу с лицами такими бледными и мрачными, что на секунду я подумала: мисс Крейвен чего-то напутала. Конечно же, Селина там, в камере. Конечно же, она, в своем отчаянии от неудачной попытки, повесилась на коечной веревке, а я пришла слишком поздно.

При виде меня мисс Хэксби задохнулась от гнева. Но когда я заговорила, она, вглядевшись в мое несчастное лицо и услышав мой несчастный голос, несколько поостыла.

– Правда ли то, что сказала мне мисс Крейвен? – пролепетала я.

Мисс Хэксби ничего не ответила, только немного посторонилась, дав мне заглянуть в камеру – пустую, с подвешенной койкой, аккуратно застеленной, с чисто выметенным полом, с полкой, где мирно покоились миска и кружка.

Я сдавленно ахнула, и мистер Шиллитоу подхватил меня под руку.

– Вам лучше уйти, – сказал он. – Конечно, вы потрясены… мы все потрясены.

Он коротко переглянулся с мисс Хэксби и потрепал меня по плечу с таким видом, как если бы мои испуг и смятение сделали мне большую честь и многое объяснили.

– Селина Доус, сэр… Селина Доус… – с трудом выдавила я, а он в ответ сказал:

– Это урок всем нам, мисс Прайер! Вы строили для нее большие планы – и вот посмотрите, как она обошлась с вами. Должен признать, мисс Хэксби была права, предостерегая нас. Ну надо же! Кто бы мог заподозрить в ней такую хитрую ловкость! Чтобы сбежать из Миллбанка! Словно все замки здесь не из железа, а из масла!

Я посмотрела на дверь, на решетку, на частые прутья в окне.

– И что, никто во всей тюрьме ничего не видел и не слышал? – проговорила я. – Никто ее не хватился до самого утра?

Мистер Шиллитоу перевел взгляд на мисс Хэксби, и она очень тихо ответила:

– Кто-то ее видел, вне всякого сомнения. Причем не только видел, но и помог ей сбежать.

Она сказала, что из одежного склада пропали форменный меховой плащ и башмаки-тихоступы. Вероятно, Доус вышла из здания, одетая в матрону.

Ночью я воображала, как она туго вытягивается, обращаясь в подобие стрелы. Воображала, как она придет ко мне, нагая, вся в синяках, дрожащая…

– Одетая в матрону? – переспросила я, и мисс Хэксби наконец-то дала волю своему раздражению:

– Ну а как еще? Если только дьявол не унес ее на закорках!

Она отвернулась и начала тихо переговариваться с мистером Шиллитоу. Я по-прежнему смотрела в пустую камеру и чувствовала себя уже не просто оглушенной, а по-настоящему больной. Наконец мне сделалось так дурно, что показалось, сейчас вырвет.

– Я должна поехать домой, мистер Шиллитоу, – сказала я. – Не могу выразить, как я расстроена.

Мистер Шиллитоу взял мою руку и знаком велел мисс Крейвен проводить меня.

Передавая меня матроне, он спросил:

– Доус ничего вам не говорила, мисс Прайер? Ничего такого, что указывало бы на то, что она замышляет преступление?

Я помотала головой, и от резкого движения меня замутило пуще прежнего. Мисс Хэксби пристально глядела на меня.

– Мы поговорим в другой раз, когда вы успокоитесь, – продолжал мистер Шиллитоу. – Возможно, Доус еще поймают и вернут к нам – мы очень на это надеемся! Но в любом случае по делу будет проведено дознание – скорее, даже не одно. Вероятно, вас попросят дать показания касательно Доус перед тюремным комитетом. Сможете такое выдержать? И пожалуйста, постарайтесь все-таки вспомнить, не было ли со стороны Доус каких-нибудь намеков, указывающих на ее намерения, не допускала ли она каких-нибудь обмолвок, по которым можно догадаться, кто ей помог сбежать или кто сейчас укрывает.

– Хорошо, я постараюсь, – пообещала я, совсем не думая о себе. Если я и боялась, то по-прежнему только за Селину – пока еще не за себя.

Я оперлась на руку мисс Крейвен, и мы двинулись вдоль череды камер, из которых смотрели арестантки. Соседка Селины, Агнес Нэш, поймала мой взгляд и едва заметно кивнула. Я отвела глаза.

– Где миссис Джелф? – спросила я.

Ей стало худо от пережитого потрясения, и тюремный врач отправил ее домой, ответила надзирательница. Но мне самой было так худо, что я толком ее не слушала.