Блондинка

Я Мисс Золотые Мечты скажи что ты любишь больше всего на свете & я сделаю это для тебя Буду хранить все твои секреты буду обожать тебя а ты только люби меня хотя бы иногда думай о МЭРИЛИН обещаешь? тупая старая корова мяса кусок манда с дохлым нутром

Я не горюю потому что мне говорят что я уже вошла в ИСТОРИЮ

Да и кто бы стал печалиться зная что сам он уже ИСТОРИЯ никто

Разве МУЖЧИНА испытывает горечь зная что входит в ИСТОРИЮ? вот и ЖЕНЩИНА не должна Лучше разбить мне сердце чем к примеру нос (сволочи)

Месть так СЛАДКА (но мне следует развить к ней вкус)

Эй! так будем СЧАСТЛИВЫ ВМЕСТЕ прошу вас ведь именно для этого мы и СУЩЕСТВУЕМ

Видение пришло ко мне я поняла для чего мы СУЩЕСТВУЕМ

СЕКС есть ПРИРОДА я целиком за ПРИРОДУ а вы

И это факт что нельзя получить секс от рака то есть я хотела сказать смерть нельзя получить от рака

То есть я хотела сказать от секса ведь НЕЛЬЗЯ ЖЕ а иначе это Ад ПРИРОДА это единственный Бог Я была создана ПРИРОДОЙ таковой какая есть я хотела сказать я была создана таковой я была саздана суздана состана соззданна МЭРИЛИН я с самого начала не могла стать никем иным я верю в ПРИРОДУ Все мы ПРИРОДА И ты тоже МЭРИЛИН если ты ПРИРОДА Вот так, я верю в это С уверенностью можно смотреть только на какой-либо объект большой протяженности во времени поскольку ЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР работает исключительно во благо для каждого живого существа все телесные и умственные изменения имеют тенденцию совершенствоваться В этом есть какое-то величие в том что из бесчисленных простых вначале форм развивается самое прекрасное & самое чудесное что только есть на свете что все мы вовлечены в этот процесс.

Я так весело прожила эту жизнь, что наказание, наверное, не за горами!

Снайпер

Тайный смысл эволюции цивилизации уже не выглядит столь туманным для тех из нас, кто посвятил свою жизнь борьбе Добра со Злом; борьбе инстинкта Жизни с инстинктом Смерти, происходящей в каждом человеческом существе. Мы дали клятву!

Предисловие «Книги американского патриота»

Вот одно из мудрых высказываний моего Папы: Всегда найдется за что тебя пристрелить.

Когда мне исполнилось одиннадцать, Папа первый раз взял меня с собой на охоту, пострелять мясоедов. Именно Папе я обязан своим уважением к огнестрельному оружию и снайперскими навыками.

Мясоеды – так Папа называл ястребов, соколов, калифорнийских кондоров (их совсем немного осталось) & беркутов (та же хрень), которых мы стреляли в полете. Особенно презирал падальщиков (а вовсе не хищников, грозных для нашей домашней птицы & молодых ягнят), грифов-индеек, считал их нечистыми & безобразными тварями, просто не имевшими права на существование & этих нескладных птиц мы сбивали с деревьев и заборов, где они рассаживались, точно старые зонтики. Папа был не очень-то здоров, потерял на войне левый глаз & еще (по его выражению) «пятьдесят ярдов» толстой кишки; стоило ему увидеть, как эти хищники, точно летучие дьяволы, бросаются с небес на нашу птицу & скотину, как он тут же начинал сердиться сверх всякой меры.

Еще вороны. Тысячи крикливых ворон. Порой из-за них не видно было солнца.

Папа твердо верил: в мире столько мишеней, что пуль не хватит. Я унаследовал эту веру & Папин патриотизм.

В те годы мы жили на остатках нашего овцеводческого ранчо. Пятьдесят акров поросшей кустарником земли в долине Сан-Хоакин, примерно на полпути между Салинасом к западу & Бейкерсфилдом к югу.

Жили втроем – я, Папа & его старший брат, тоже искалеченный на войне, только на другой, Первой мировой.

Остальные нас бросили. Мы никогда о них не говорили.

Часами разъезжали в «форде»-пикапе. Иногда – верхом на лошадях. Папа подарил мне свое ружье, «ремингтон» 22-го калибра. Научил, как правильно заряжать & стрелять, а главное – никогда не спешить. Довольно долго я, мальчишка, стрелял по неподвижным мишеням. Живая мишень в движении – совсем другое дело, говорил Папа. Прицелься получше, прежде чем нажать на спусковой крючок; помни, что однажды мишень, в которую ты промахнулся, откроет ответный огонь & жалеть тебя не станет.

Эти Папины слова запали мне в душу.