Читаем Блудница (СИ) полностью

Вот за это Найджел когда-то давно возненавидел брата, но со временем смирился с данной чертой его характера. В стиле Ганнибала было блистать дедуктивными заключениями, и, перебивая собеседника, отвечать на ещё невысказанный вопрос.

- Ты догадался об этом, взглянув на трупы?

Ганнибал покосился на брата, фыркнул и переключил скорость, добавляя газа.

- Ему необходимо заменить аквариум. Я знаю только одно уединенное место, где он может воплотить свои фантазии и жизнь.

- Внутренняя гавань?

- Идеальный вариант.

Всегда правильный Ганнибал забыл про элементарные правила, гнал машину, выжимая из её тяжелого металлического тела максимальную мощность.

Найджел достал из пачки последнюю сигарету и сунул её в рот. Но подкуривать не стал, так и сидел с ней, мусоля фильтр.

- Скажи, ты ведь отправил Джека по ложному пути не потому, что он мешал бы нам, - Найджел открыл окно и выбросил пустую пачку.

Ганнибал молчал.

- Я тоже не хочу второй раз пытаться собирать то, что сломали до нас, - Найджел вытащил сигарету. Покрутил между пальцами, а потом вновь сунул в рот. – Иногда чинить уже нечего.

Ганнибал не отозвался, но, услышав, как он вздохнул, Найджел понял, что брат его полностью поддерживал.


Пикап неприметной массой железа и пластика темнел на пирсе.

Найджел остановился около автомобиля и откинул брезент, но грузовая платформа была пуста. Из неё явно недавно что-то вытаскивали – на тряпках ещё не успела запечься кровь.

Найджел обмакнул пальцы в липкую лужицу и поднял руку, показывая брату.

- Смотри.

Ганнибал кивнул и первым метнулся во тьму, туда, куда его вело звериное чутье.

Найджел вытащил из наплечной кобуры пистолет и снял его с предохранителя. Брат всегда был сильнее его. Найджел порой завидовал его физической подготовке, но потом вспоминал, что уроки фехтования и бокса ему заменили уличные драки, в которых не было аристократического такта или чувства справедливости, и моментально расслаблялся.

Пистолет успокаивал людей куда быстрее ножей. А из любой винной бутылки брата можно было в один удар смастерить «розочку» и прервать чужую жизнь, оставив некрасивые рваные раны на человеческой шее.

Хотя, стоит признаться, людские глотки Ганнибал резал куда более профессионально и красиво, чертя ровные глубокие линии, словно прорисовывал их с геометрической точностью, всякий раз отмеряя на глаз угол соприкосновения стали и кожи.

Фигура брата вдруг застыла. Он весь напрягся, подобрался, а потом метнул свой нож. Найджел только в последнее мгновение заметил мужчину, толкающего с пирса ящик.

Нож вошел аккурат в плечо незнакомца. Мужчина вскрикнул и едва не рухнул следом за ящиком, остался сидеть на краю пирса, дрожащей рукой стараясь дотянуться до ножа, по рукоять вошедшего в его плечо.

Когда брат на ходу стал сбрасывать пальто, Найджел оттолкнул его, первым добрался до стонущего мужчины и без промедлений разрядил в него всю обойму, простреливая легкие, сердце, желудок и голову.

Мужчина дергался, как марионетка, за ниточки которой тянул взбесившийся кукловод. А потом марионетка упала навзничь, разбросав недвижимые руки-ноги.

Ганнибал даже не посмотрел на тело мужчины, он глянул с края пирса на воду, с поверхности которой, булькая огромными пузырями, исчезал ящик, обмотанный толстыми веревками.

Ганнибал быстро осмотрелся, заметил хвост веревки, который все ещё не слетел вниз. Быстро схватил его, намотал на кулак и потянул.

- Найджел! – зашипел Ганнибал.

Близнец сунул пистолет обратно в кобуру и вцепился в веревку, помогая брату тащить ящик из воды. Но тот был таким тяжелым, словно внутрь поместили как минимум двух взрослых мужчин.

- На счет три! – крикнул Найджел. – Раз! Два!

Они вместе тащили ящик, но тот так и норовил вновь погрузиться в черную воду.

- Ещё раз! – рявкнул Найджел. – Раз! Два!

И только с пятой попытки они смогли вытащить ящик на пирс. Из него вытекала грязная вода, и никто не пытался вырваться.

Братья переглянулись и тут же вцепились в толстые веревки, которыми был обмотан ящик, но те промокли и разбухли, никак не желали поддаваться, все туже стягивали свои узлы, пряча внутри сокровище для Лектеров.

- Мой нож, - прохрипел Ганнибал, оборачиваясь на труп мужчины.

Пальцы Найджела продолжали безрезультатно распутать узлы, он шипел и матерился, пока не вспомнил, что забавы ради утащил из морга скальпель.

Он сунул руку в карман и нащупал инструмент. Палец моментально обожгло болью, но Найджел даже не заметил, как порезался. Он пытался разрезать веревки скальпелем, чтобы быстрее добраться до того, что было спрятано под крышкой.

- Не режь узлы! – шикнул на него Ганнибал, хватаясь за веревки с другой стороны. – Скорее давай!

Скальпель был таким же острым, как нож брата, но мокрая веревка все равно давалась с трудом.

И только через бесконечную минуту-другую путы были срезаны, а крышка снята.

- Какого хрена?! – тяжело дыша, захрипел Найджел, увидев внутри разбухший рис. Ящик был набит им доверху.

Но Ганнибал уже сунул руки в рис, и через мгновение вытащил из него Уилла.

- Блядь, - Найджел полез отгребать белые крупинки, откапывая из них Грэма. – Он дышит?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Артхив. Истории искусства. Просто о сложном, интересно о скучном. Рассказываем об искусстве, как никто другой
Артхив. Истории искусства. Просто о сложном, интересно о скучном. Рассказываем об искусстве, как никто другой

Видеть картины, смотреть на них – это хорошо. Однако понимать, исследовать, расшифровывать, анализировать, интерпретировать – вот истинное счастье и восторг. Этот оригинальный художественный рассказ, наполненный историями об искусстве, о людях, которые стоят за ним, и за деталями, которые иногда слишком сложно заметить, поражает своей высотой взглядов, необъятностью знаний и глубиной анализа. Команда «Артхива» не знает границ ни во времени, ни в пространстве. Их завораживает все, что касается творческого духа человека.Это истории искусства, которые выполнят все свои цели: научат определять формы и находить в них смысл, помещать их в контекст и замечать зачастую невидимое. Это истории искусства, чтобы, наконец, по-настоящему влюбиться в искусство, и эта книга привнесет счастье понимать и восхищаться.Авторы: Ольга Потехина, Алена Грошева, Андрей Зимоглядов, Анна Вчерашняя, Анна Сидельникова, Влад Маслов, Евгения Сидельникова, Ирина Олих, Наталья Азаренко, Наталья Кандаурова, Оксана СанжароваВ формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Андрей Зимоглядов , Анна Вчерашняя , Ирина Олих , Наталья Азаренко , Наталья Кандаурова

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Культура и искусство
Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство