Блумсберийская красавица

— Вы всегда будете добры ко мн, Адольфусъ? пролепетало прелестное, слабое, беззащитное и невинное существо,

— О, всегда! О, вчно! отвчалъ безумный крошка.

Бобъ бросился прочь охъ дверей и разразился хохотомъ въ отдаленныхъ покояхъ.

— Она проситъ его быть въ ней добрымъ! говорилъ молодой циникъ, хватаясь за бока. — Бдный карапузъ! Дай Богъ, чтобы у него осталась дла голова на плечахъ!

ГЛАВА III Заря счастія

Долли ждалъ бракосочетанія съ лихорадочнымъ нетерпніемъ и всхъ торопилъ. Безмозглый молодой человкъ! Это было самое золотое время; онъ тогда велъ именно ту жизнь, какая приличествовала такому слабому, добродушному и невинному смертному. Мамаша де-Кадъ передъ нимъ благоговла, папаша де-Кадъ подобострастно угождалъ ему, Бобъ пересталъ занимать у него деньги — словомъ, онъ царствовалъ въ Блумсбери-сквер!

У него составилось убжденіе, что величественная Анастасія, выходя за него замужъ, приноситъ ему величайшую жертву, и онъ строилъ тысячу плановъ, какъ бы отличиться и не допустить ее до раскаянія; онъ думалъ о ней дённо и нощно и шаллъ отъ избытка счастія; онъ каждый день таскалъ ей всевозможные подарки; подходя къ дому, онъ начиналъ весь дрожать, какъ ананасное желе, а если въ окн показывался божественный горбоносый серафимъ, если мелькалъ хоть локонъ черныхъ какъ смоль роскошныхъ волосъ, перевитыхъ пунсовымъ бархатомъ, онъ спотыкался, глаза ему застилало туманомъ и онъ не попадалъ въ двери, не стукнувшись обо что нибудь лбомъ или затылкомъ.

— О, какъ поздно, Долли, негодникъ говорила прелестная и нжная невста. — Я ждала васъ такъ долго-долго! О, еслибы у васъ не было этихъ милыхъ глазъ, какъ бы я васъ разбранила! Но эти глаза! Я противъ нихъ безсильна!

— О, Стаси! Я опоздалъ, потому что хотлъ купить эти алмазныя сережки… Я больше никогда не буду! Я прямо буду спшить сюда!

— Ахъ, какія чудныя сережки, Долли! И какъ он кстати! О, милый, милый другъ! О, простите мои слова! Меня такъ глубоко трогаетъ ваше вниманіе, Долли, что я готова васъ ждать сколько хотите! Не стсняйте себя никогда! уговаривала добрая двушка. — О, чудныя сережки! Я войду покажу мамаш!

Мамаш было немного завидно; она сама любила цнныя вещи; но она затаила свои чувства и полюбовалась на подарокъ.

— По крайней-мр десять фунтовъ далъ, сказала эта вульгарная матрона.

Разъ Анастасія спросила Долли, не любилъ ли онъ прежде.

— Я любилъ очень кормилицу, отвтилъ Долли.

— Вы знаете, что я подразумваю, Долли!

Онъ долго припоминалъ, наконецъ отвтилъ:

— Была одна, миссъ Мильсъ…

— А! Миссъ Мильсъ!

— Она дала мн свой локонъ на память, но я не могъ ее любить; она была такая ничтожная.

— О, я знаю, что есть еще кто нибудь! Какая нибудь ужасная женщина, которая вырветъ васъ изъ моихъ объятій и разобьетъ мое бдное сердце!

— Ахъ, вы говорите о переплетчиц? Клянусь честью, между нами ничего нтъ!

— Я это предчувствовала! Я это предчувствовала! взвизгнула Анастасія. — Признавайтесь во всемъ, сэръ! Во всемъ, если не хотите, чтобы и упала мертвая у вашихъ ногъ!

Я бы предоставилъ ей кататься по ковру сколько душ угодно и былъ бы безмятеженъ полагаясь на здоровое тлосложеніе чувствительной и страстной женщины, но Долли пришелъ въ ужасъ, бросился на колни, вопилъ, просилъ прощенья, клялся въ любви и невинности; наконецъ, онъ подарилъ ей массивный золотой браслетъ съ огромнымъ изумрудомъ, и тогда только она поврила его чистот и врности.

— А вы, Стаси, никого не любили прежде? спросилъ трепещущій Долли, когда миръ былъ уже заключенъ.

— О, нтъ, скромно отвтила красавица. — Я не шла замужъ, потому что никто не нравился. Я отказала лорду Маргету, какъ онъ ни молилъ меня…

— Лорду Маргету? Этому великолпному мужчин!

— Между нами не было симпатіи, Долли, просто объяснило неподкупное созданіе.

Воркованье длилось уже нсколько недль и семья крайне нетерпливо ждала свадьбы. Старые де-Кады ссорились, что такъ долго продолжаются экстренные расходы, а миссъ Анастасія, отличавшаяся живымъ нравомъ, не совсмъ благодушно выносила упреки мамаши за медленное веденіе дла.

— Пожалуйста, не оправдывайтесь, Стаси! восклицала мистриссъ де-Кадъ. — Я очень хорошо знаю, что онъ все сдлаетъ, что вы пожелаете. Мн ужь надоло ворчанье вашего отца! Что вы хотите уморить меня, что ли?

Въ одно утро Долли получивъ отъ доктора Ле-Дерта, пріятеля стараго де-Када, приглашеніе на вечеръ. Я до сихъ поръ подозрваю, что старый де-Кадъ поврилъ Ле-Дерту свое затруднительное положеніе и просилъ его помощи.

Вечеръ мы проведи препріятно. Анастасія возбуждала восторгъ мужчинъ, но была неприступна для всхъ, какъ богиня; Долли сначала принялся ревновать, какъ Отелло, но нжная улыбка его успокоила и развеселила. Я замтилъ, что вс гости какъ будто ожидали чего-то и что дамы подходили къ Анастасія и пожимали ей руку, какъ бы желая сказать: «не робйте!»

Когда стали разносить шампанское, докторъ Ле-Дертъ поднялъ свой бокалъ и объявилъ, что предлагаетъ тостъ.

— Пожелаемъ здоровья и счастья нареченнымъ мистеру Адольфусу Икль и миссъ Анастасіи де-Кадъ!

Признательный дантистъ отвтилъ благодарственнымъ спичемъ.