Блумсберийская красавица

Любовь Долли, медицина и домашнія междоусобія съ хозяйкою совершенно поглотили все мое время, и завалили меня до горла работою. Кром того, постоянные обды съ Долли изнжили мой нравъ; человкъ, подобный мн, долженъ привыкать обдать; ежедневные обды развиваютъ въ немъ легкомысліе и безумную самонадянность.

Мой бдный крошка не могъ обойтись безъ меня ни минуты. Вчною темою вашихъ разговоровъ была прекрасная Анастасія; меня уже начинало тошнить при ея имени.

Невозможно себ представить ничего безпомощне этого влюбленнаго карапузика! Разъ я засталъ его въ сокрушеніи; онъ испускалъ какіе-то жалобные горловые звуки, похожіе на болзненное воркованье, и промучившись надъ нимъ съ часъ, я выпыталъ наконецъ, что его преслдуетъ мысль о разорванномъ плать красавицы.

— Что она должна думать обо мн? стоналъ Долли. — Я не смю идти туда, не смю ей показаться на глаза! Господи! Еслибы я могъ послать ей какой-нибудь подарокъ, а?

— Отчего жь не послать, Долли?

— Вы думаете, это позволительно? вскричалъ онъ, и лицо его просвтлло. — Но я не знаю… я не умю покупать, ни выбирать, Джекъ…

— Я выберу и куплю за васъ, хотите?

Онъ совершенно повеселлъ.

— О, какъ вы милы и добры, Джекъ! Я никогда, никогда не забуду этой услуги!

Подарокъ былъ купленъ и отправленъ при умномъ и любезномъ письм (моего сочиненія) въ Блумебери-скверъ.

Гусиный гоготъ и смятенное маханье крыльями, когда собака врывается въ среду гусинаго стада, можетъ дать слабое понятіе о томъ шум, который поднялся у де-Кадовъ при полученіи нашей посылки, Долли не былъ у нихъ недлю. Они уже стали забывать о мелькнувшей надежд. Мистриссъ де-Кадъ назвала уже Долли карликомъ, Бобъ грозился его изувчить, и прекрасная Анастасія выражала въ нему полнйшее презрніе.

Но теперь надежда засіяла снова, и засіяла боле яркимъ свтомъ.

На семейномъ совт ршено было снабдить Боба деньгами и поручить ему пригласить меня на товарищескій обдъ въ ресторан. Онъ долженъ былъ подпоить меня и выпытать у меня всю подноготную о Долли.

Я это все тотчасъ же сообразилъ.

Я разсуждалъ такъ: эти люди хотятъ поймать Долли; я могу имъ мшать; во съ другой стороны Долли погибаетъ отъ любви и готовъ согласиться на все, лишь бы жениться на красавиц.

А красавица? Я не осуждаю ее такъ, какъ осуждаю родителей. 1,200 фунтовъ годоваго дохода — это такое искушеніе, противъ котораго трудно устоять двушк, т. e. невольниц въ родительскомъ дом.

Она ни чуть не любитъ Долли; она и не помышляетъ о любви; вс ея мысли заняты его доходомъ. Но Долли милйшій, добрйшій человкъ, и она не ршится обижать и притснять его. Разумется, она будетъ вертть имъ, какъ ей угодно, но онъ будетъ радъ ей во всемъ слпо повиноваться.

Я съ апетитомъ сълъ обдъ Боба и кром того досыта натшился, наблюдая за его уловками вызвать меня на болтовню о Долли. Безобразный молодой человкъ! гд ему было тягаться со мною! Къ концу обда онъ совершенно опьянлъ и не былъ въ состояніи связать двухъ словъ. Я самъ началъ рчь.

— Скажите мамаш, Бобъ, что мистеръ Икль окончательно плненъ вашей сестрицей, и если миссъ Анастасія согласна, то она можетъ пристроиться какъ нельзя лучше.

— Отлично! пробормоталъ онъ. — Выпьемъ за ихъ здоровье!

И онъ опорожнилъ бокалъ себ въ жилетъ.

Услыхавъ радостное извстіе, нжная родительница упала на грудь дочери и осыпала ее поцалуями. Прелестная Анастасія вдругъ, казалось, выросла еще на футъ, — такъ божественно подняла она свой орлиный носъ и такимъ побдоноснымъ взоромъ окинула близкихъ сердцу.

Вся семья стала оказывать необыкновенное вниманіе Анастасіи; вс сознавали ея огромное значеніе и ту несравненную услугу, которую она оказывала. Вс были чрезвычайно веселы и одушевлены.

— Мой другъ, сказала мистриссъ де-Кадъ своему супругу: — вы должны дать мн денегъ: Анастасіи надобны нкоторыя вещи…

— Мое сокровище! обратилась мамаша къ своему дтищу:- нечего мшкать, а надо поскорй одться: онъ можетъ придти рано. Я дамъ вамъ свою кружевную пелеринку, только вы не надвайте ее прежде, чмъ услышите звонокъ.

— О, мамаша! пролепетала интересная красавица.

— Длайте, что вамъ приказываетъ мать, Анастасія, сказалъ папаша. — Я даю вамъ шесть фунтовъ.

— Зачешите волосы назадъ и пришпильте черные бархатные банты; и золотую стрлу воткните въ косу, продолжала мамаша дловымъ тономъ.

— Хорошо, милая мамаша.

— И придите возьмите мою алмазную брошку. Нтъ! погодите! Надньте внокъ изъ махроваго маку. Можно сказать, что сбираетесь дать сеансъ живописцу, готовите сюрпризомъ для отца свой портретъ. Это даетъ очень хорошее понятіе о вашемъ сердц и сразу завязываетъ интимный разговоръ.

— Но если онъ не придетъ? возражаетъ невинная два.

— Не придетъ! восклицаетъ мамаша. — Я не даромъ прожила на свт, и знаю, что говорю. Не забудьте перчатокъ.

Мамаша не ошиблась; онъ пришелъ. Я самъ довелъ его до дверей и оставилъ тамъ въ сильнйшемъ смятеніи. Увидя Анастасію въ внк, онъ совершенно потерялся и у него явилась мысль бжать къ первому парикмахеру и велть завить себ волосы.