Блумсберийская красавица

Я объявилъ дамамъ, что паціентъ проснулся, и он тотчасъ же удостоили его визитомъ. Миссъ Анастасія была еще плнительне въ легкомъ, разввающемся, воздушномъ плать,

Чувствительный Адольфусъ чуть не ахнулъ при ея вход. Кружева обертывали ее, словно облава и вились около нея, и трепетали какъ крылья, а сквозь этотъ прозрачный матеріалъ, сквозила вышитая шемизетка. Голова пораженнаго Адольфуса склонилась на сторону, ротъ слегка раскрылся: онъ былъ побжденъ!

Они вступили въ разговоръ. Миссъ Анастасія сла около него на соф, распустивъ свои роскошныя облака и скрывъ ими Долли почти совершенно.

Она чрезвычайно мило и сочувственно относилась къ его страданіямъ, симпатично вздыхала, трогательно взглядывала. Иногда его рчь такъ сильно ее потрясала, что она на мгновеніе закрывала лицо надушеннымъ платкомъ и испускала тихія восклицанія.

— Что особенно заставило васъ такъ страдать? спросила она съ глубокимъ интересомъ.

— Я полагаю, отвчалъ очарованный Адольфусъ: — что инструментъ былъ слишкомъ великъ для моего рта…

— А! ужасно! меня это бы убило! пролепетала Анастасія. Но милой двиц не угрожала вовсе опасность: ея ротъ, хотя и классическій, былъ достаточно широкъ и вмстителенъ.

Старый де-Кадъ пригласилъ меня и Долли остаться обдать. Адольфусъ, къ моему великому огорченію, отказался, говоря что не можетъ теперь ничего сть.

Но мистриссъ де-Кадъ стала его уговаривать, а миссъ де-Кадъ воскликнула:

— О, останьтесь!

И при этомъ такъ очаровательно вспыхнула, что Адольфусъ забылъ свою рану и согласился.

Когда радужный лакей доложилъ, что кушать подано, Адольфусъ храбро предложилъ руку прелестной очаровательниц, и я замтилъ, что онъ ей какъ разъ по поясъ. Она приняла его руку съ милйшею улыбкою и поплыла держась за него, какъ за дорогой ридикюль.

Какъ она была внимательна и добра, безцнная двушка!

— Не утомляетъ ли васъ лстница? нжно спросила она Долли, спускаясь въ столовую. — Не отдохнете ли вы?

Бдный Долли, который подпрыгивалъ, стараясь идти на цыпочкахъ, отвчалъ съ невинностью младенца:

— О, я могу идти! Ноги у меня не болятъ, болитъ только во рту!…

ГЛАВА ІІ Голубки

Что можетъ быть интересне возникающей любви? Что можетъ быть любопытне постепеннаго прогресса нжнаго чувства? Блаженная страсть!

Я понимаю волненія влюбленнаго человка, но я тоже вхожу и въ чувства спекулирующей матери и цню благородныя страданія отца.

Обдъ въ Блумсбери-сквер внушилъ миссъ Анастасіи нкоторыя мысли, затмилъ Долли послдній разсудокъ и подалъ мистриссъ де-Кадъ самыя лестныя надежды.

Поведеніе маленькаго обожателя много общало; два раза онъ попробовалъ сказать комплиментъ (которой совершенно бы пропалъ, еслибы мистриссъ де-Кадъ не поспшила его искусно выяснить); онъ не сводилъ съ красавицы глазъ и въ то же время трепеталъ, боясь что она это замтитъ; онъ чувствовалъ нервную дрожь и улыбался; желая для контенансу, положить себ молодаго картофелю, онъ разронялъ его по полу; онъ метался до тхъ поръ на своемъ кресл, пока запутался въ роскошныя складки воздушнаго платья и, стараясь выпутаться, разорвалъ сверху до низу два полотнища.

Но вс были свтло и счастливо настроены, и Долли былъ успокоенъ прежде, чмъ краска смущенія успла сбжать съ его лица. Я сравнилъ молодой картофель съ бильярдными шариками, а великолпная Анастасія, улыбаясь божественной улыбкою, сказала (я опасаюсь, не совсмъ чистосердечно), что она безконечно рада погибели этого противнаго платья: она именно терпть его не могла и общала отданъ горничной.

Я потомъ видлъ его самое платье на ея младшей сестр, много общающей исполнить двочк; она носила его по воскресеньямъ.

Возбужденное состояніе Блумсбери-сквера достигло высшей степени, когда Долли на другой день снова явился, «показать свой ротъ», объяснилъ онъ; но опытную мать, какъ мистриссъ де-Кадъ, не проведешь такими жалкими уловками.

Долли явился слишкомъ рано, и потому его визитъ произвелъ большую суматоху; миссъ Анастасія не успла еще облечься во всеоружіе брани. Положеніе било критическое, но генералъ не потерялся. Радужный лакей былъ отправленъ къ глав семейства съ запиской смотрть Долли въ ротъ, пока Анастасія будетъ готова.

— Съ этого дня надо одваться какъ можно раньше, моя милая, говорила взволнованная мать. — Нельзя рисковать… Такой кладъ не скоро съищешь! Теперь съ утра надо надвать персиковое шелковое платье — оно очень эффектно…

Свиданіе Анастасіи и Долли не удалось: не утшило нжныхъ родителей и не развеселило красавицу. Войдя, Долли увидалъ божественное созданіе, глубоко погруженное въ чтеніе книги (она держала ее вверхъ ногами); она вздрогнула при его неожиданномъ появленіи и сказала, что это очень любезно съ его стороны.

Радужному лакею было отдано приказаніе доложить мамаш, что пожаловалъ мистеръ Икль, но мамаша, слушавшая подъ дверями, сочла за лучшее не мшать разговору молодыхъ людей. Она терпливо ждала, и когда Долли ухалъ, кинулась къ дтищу, повторяя задыхающимся голосомъ:

— Что? Что? Что?

Анастасія была раздражена. Она презрительно отвтила:

— У насъ былъ препріятный разговоръ: мы, главнымъ образомъ, толковали о его рт.