Блумсберийская красавица

Нмецкій джентльменъ казался изумленнымъ. Онъ понималъ, что въ присутствіи прекрасной Анастасіи ему необходимо принять презрительный и безпечный видъ, чтобы внушить этой леди мысль о своей неустрашимости и преданности, но попытка улыбнуться кончилась только тмъ, что онъ поднялъ свою верхнюю губу и показалъ нсколько зубовъ, почернвшихъ отъ табачнаго дыма. Повернувшись къ мистриссъ Икль, онъ сказалъ вполголоса самымъ любезнымъ тономъ:

— Не имю удовольствія знать этого господина.

— По грубому поведенію этого человка, вы, безъ сомннія, уже узнали въ немъ моего мужа. Позвольте мн представить какъ мистера Икля, г. Куттеръ.

Этого спокойно-самоувреннаго, дерзкаго тона Долли не могъ вынести. Онъ подошелъ къ нмцу, крича во все горю:

— Убирайтесь вонъ, сэръ, вонъ!

Нападеніе было такъ быстро, что нмецъ едва имлъ время отвтить: «Разумется, сэръ!», какъ Долли очутился уже подл него. Вслдствіе этого, вжливый поклонъ г. Куттера и прощальныя слова: «имю честь кланяться, мистриссъ Икль», потеряли свой эффектъ; Долли захлопнулъ на нимъ дверь и заперъ ее на замокъ, потомъ сложилъ руки `a la Napoleоn и сталъ смотрть на измнницу. Но Анастасія, вмсто того, чтобъ почувствовать боязнь или смущеніе, расхохоталась, играя часовой цпочкой.

— Могу я узнать, мистеръ Икль, спросила она:- чему я обязана этой трагической безсмыслицей? Съ котораго времени вашъ мозгъ поврежденъ?

Долли чувствовалъ, что почва уходитъ изъ-подъ его ногъ. Онъ никогда не ногъ противиться саркастической сил Анастасіи.

Но онъ ршилъ сразу дать битву и побдить.

— Съ котораго времени мой мозгъ поврежденъ? вскричалъ онъ: — вы, зная, что произошло въ этой самой комнат, осмливаетесь говорить мн это! Я вамъ отвчу, сударыня: съ того времени, какъ вы нарушили свои супружескій долгъ.

— Ахъ, вы, маленькая, злая тварь взвизгнула Анастасія: — что вы хотите этимъ сказать, негодяй?

— Спросите себя, сударыня! воскликнулъ Долли, удивленный словомъ «негодяй». — Эта напускная невинность вамъ не поможетъ. Я видлъ собственными глазами, какъ иностранецъ цаловалъ вашу руку. Спрашиваю васъ, какъ замужнюю женщину, сообразно ли это съ вашими обязанностями по отношенію ко мн?

— Вы отвратительный крошечный бродяга! вскричала Анастасія, ея запасъ грубыхъ выраженій отличался не только пріятностью, но и полною женственностью. — Такъ вы подсматривали! Ха, ха! Я очень рада, что вы наказаны! Ха, ха!

У Долли оставался въ запас еще одинъ громовой ударъ, и теперь онъ пустилъ его въ ходъ сколько могъ энергичне. Онъ взглянулъ на жену съ презрніемъ и вскричалъ:

— Женщина!

Анастасія, подобно другимъ лэди, не любила, чтобъ къ ней прилагали слово «женщина». Конечно, она знала, что она женщина и даже очень хорошенькая, но все-таки что-то чрезвычайно унизительное дли лэди слышать, что къ ней обращаются, какъ ко всякому другому существу, носящему юбку. Ея шелкъ, тонкое блье и драгоцнныя украшенія давали ей право на названіе лэди.

— Женщина! возразила Анастасія. — Какъ вы смете употреблять подобныя выраженія, низкая букашка?

— Выслушайте меня, Анастасія, началъ Долли, пробуя другой планъ аттаки. — Давъ вамъ свое имя, я вврилъ вамъ свою честь. Позвольте мн умолять васъ сохранять то и другое незапятнаннымъ и чистымъ, если не дли меня, то хотя для самой себя!

Стоило посмотрть, какъ это прекрасное созданіе поднялось съ мста и встало передъ крошкой-мужемъ, подобное богин по величію и осанк. Это былъ монументъ, который смотритъ съ отвращеніемъ на стоящій подл него чугунный котелокъ.

— Если я хорошо разслышала, сказана она своимъ звучнымъ контральтовымъ голосомъ: — мистеръ Икль обвиняетъ меня въ неврности.

— Вы разслышали неврно, мягко возразилъ Долли:- я только предостерегъ васъ.

— Я очарована вашимъ истинно-джентльменскимъ поведеніемъ, сэръ, продолжала она, длая презрительную книгу. — Право, я совершенно уничтожена! Чтожь, продолжайте, мистеръ Икль! Врно, у васъ есть въ запас еще боле вжливыя слова? Я въ вашей власти, сэръ. Можете оскорблять меня, сколько вашей душ угодно.

Видя, что вмсто нападенія приходится обороняться, Долли перемнилъ тетиву и, въ вид защиты, противопоставилъ жен обвиненіе.

— Я видлъ, что этотъ человкъ цаловалъ вашу руку, воскликнулъ онъ, вздергивая голову, какъ бы желая сказать, что готовъ поклясться въ справедливости своихъ словъ и что безполезно оспаривать это обстоятельство.

— A еслибы онъ это и сдлалъ, сэръ, вскричала мистриссъ Икль:- если онъ, нмецъ, воспитанный и выросшій въ Германіи, рожденный отъ германскихъ родителей, — еслибы онъ и сдлалъ то, что всегда длается въ Германіи (это вамъ было бы извстно, сэръ, еслибы было хотя немного смыслу и свдній въ вашей нелпой голов), какая же бда сталась отъ того, что онъ цаловалъ мою руку? Цалуютъ у королевы руку — да или нтъ? Чего жь вы безумствуете? Мистеръ Икль, мн стыдно за васъ! Фи!

Но Долли былъ непоколебимъ.

— Вы, какъ англичанка, какъ моя жена, носящая мое имя, не должны были одобрять его нмецкихъ привычекъ. Я, вашъ мужъ, предпочитаю англійскіе обычаи!