Блумсберийская красавица

— Сперва вашъ отецъ, потомъ вы сами — словомъ, вся ваша семья, гремлъ Долли. — Меня надули!

— Надули! Оставьте мою комнату, сэръ, и не смйте показываться мн на глаза, пока не научитесь относиться съ должнымъ уваженіемъ жъ вашей жен и ея семейству, воскликнула мистриссъ Икль съ подавляющею торжественностью.

— Я не только оставлю эту комнату, сударыня, но оставлю этотъ домъ навсегда, сударыня! вскричалъ Долли.

Но, вмсто того, чтобы сдлать это, онъ тревожно ждать, какое дйствіе произведетъ эта страшная угроза на его Анастасію.

Но она только насмшливо улыбнулась и отвтила:

— Сдлайте милость, сэръ, прошу объ этомъ:

— Съ этого времени мы больше не мужъ и жена, прибавилъ онъ.

— Отчего же вы не подождали, пока пройдетъ первый годъ? съ насмшкой сказала Анастасія: — это было бы лучше, я думаю.

— Я васъ презираю.

— Какой ужасъ! ха-ха!

— Вы мн жалки!

— Это очень милостиво съ вашей стороны!

Къ удивленію Анастасіи, онъ, въ самомъ дл, оставить дожъ. Она слышала, какъ уличныя двери со стукомъ захлопнулись за нимъ, и, выглянувъ въ окно, увидла, что Долли несъ дорожный мшокъ, и съ величайшею поспшностію удалялся въ направленіи къ Лондону.

— Моя милая Анастасія! вскричала мистрисъ де-Кадъ, вбгая въ комнату: — онъ ушелъ! что случилось?

Дочь, своимъ пикантнымъ веселымъ стилемъ, передала матери разговоръ съ супругомъ. Она смотрла на эту исторію, какъ на шутку.

— Противный карликъ! замтила она. — Я его поучу за грубость и наглость. Глупый баранъ! поползаетъ онъ предо мной на колняхъ!

— Но, моя милая, уговаривала мамаша: — будьте благоразумны! Что, если онъ вовсе удетъ! Эти крошечные люди бываютъ упорны, когда придутъ въ изступленіе. Зачмъ вы его не усмирили, душа моя? Ваши 600 фунтовъ въ этомъ громадномъ дом — просто капля въ мор.

— Я введу его въ долги, вскричала яростная красавица. — Это будетъ стоить ему сотни фунтовъ и послужитъ ему хорошимъ урокомъ!

— Напишите ему письмо, учила мамаша. — Я увренъ, что мы ждетъ гд-нибудь по близости. Ну, будьте умной женщиной!

— Я дамъ балъ и заставлю его мучиться ревностью! ршила раздраженная красавица.

ГЛАВА VII Поведеніе мистриссъ Икль длается чрезвычайно страннымъ

Долли пришедъ ко мн со слезами на глазахъ, унылый, какъ обанкрутившійся аферистъ.

Выслушавъ его горестный разсказъ, я сказалъ:

— Сколько времени вы женаты? Только восемь мсяцевъ. Ну, я бы далъ на такую исторію по крайней-мр года полтора.

Я тоже сказалъ ему, что онъ поступилъ хорошо, оставивъ домъ и что, вроятно, это образумитъ мистриссъ Икль.

Но мои слова не принесли ему никакого утшенія. Онъ только испускалъ стенанія и призывалъ смерть.

— Что пользы бранить ее, Джекъ, прошепталъ онъ. — Не браните ее боле. Еслибы я только могъ ее ненавидть, то былъ бы счастливъ, но я не могу съ собой ничего сдлать, я люблю ее по прежнему!

Я длалъ все возможное, чтобы ободрить его. Я не ходилъ въ больницу въ теченіе недли. Мы попробовали развлекаться парками, театрами, ужинами, поздками по окрестностямъ; но хотя онъ слдовалъ на мною везд и длалъ все, что я желалъ, но все-таки на его бдной, угрюмой, крошечной физіономіи никогда не показывалась улыбка, и онъ вздыхалъ даже за обдомъ. Товарищи начали меня спрашивать, съ какимъ это «скелетикомъ» я постоянно гуляю?

Въ одно утро, когда онъ казался боле обыкновеннаго несчастнымъ (я наблюдалъ на нимъ, пока онъ брился), ко мн пришло письмо, которое я, какъ только прочиталъ, передалъ бдному Долли. Это было приглашеніе отъ мистриссъ Икль за вечеръ.

Онъ покраснлъ, какъ крикетный шарикъ и вскричалъ; «О, небо!» затмъ пристально посмотрлъ на меня. Человку, знающему мистриссъ Икль, легко было понять, зачмъ требовалось мое общество.

— Ей нужны вы, Долли, ей нужно, чтобы вы знали, какъ весело она проводитъ время безъ васъ, разъяснилъ и ему: — и такъ какъ она уврена, что мы теперь живемъ вмст, то и разсчитала, посредствомъ меня, довести до вашего свднія о томъ, какъ отлично она веселится. Очень искусно, должно признаться!

— Какъ она безсердечна! вскричалъ онъ: — не доставало только этого послдняго удара!…

— Любезный другъ, между вами происходитъ борьба, и это приглашеніе показываетъ, какъ она намрена вести дло, продолжалъ я. — Вы можете положиться на мои слова, что и она не чувствуетъ себя счастливою. Вы должны длать видъ, что не обращаете вниманія на то, что она длаетъ, и показывать, что совершенно перестали о ней думать. Это ее сржетъ. Предоставьте мн вести съ ней дло. Идти мн на этотъ вечеръ?

Долли казалось, что принять приглашеніе равносильно переходу на сторону прекраснаго непріятеля. Этого блестящаго праздника: который давался въ насмшку ему, должны были, по его мннію, бжать вс, которыхъ онъ называлъ друзьями.

Но, какъ человкъ самоотверженный, Долли разсуждалъ, что хоти у меня и недостаетъ великодушія, онъ все-таки не будетъ мшать моему удовольствію быть на бал.

— Вы единственный человкъ, сказалъ Долли: — котораго мн пріятно представить себ веселящимся въ моемъ дом.