Блумсберийская красавица

Посщеніе мамаши можно было легко объяснить тмъ, что мистриссъ Икль еще мало знала толкъ въ хозяйств, и чувствовала себя столь же смущенною, сдлавшись госпожей обширнаго зданія въ Тинкенгем, какъ можетъ быть смущена невинная молодая лэди, привыкшая управлять тележкой, запряженной пони, когда увидитъ себя на козлахъ большой телеги съ длинными возжами въ рукахъ. Посл многихъ совщаній между матерью и дочерью, — заключенія, къ которымъ он пришли, были, для формы, сообщены мастеру Иклю, чтобъ узнать, не иметъ онъ противъ нихъ какихъ нибудь возраженій.

— Мы съ Анастасіей уладили все, начала мистриссъ де-Кадъ, смло ршившаяся объяснить Долл всю дловую сторону своихъ заключеній. — Вы представить себ не можете, Икль, какъ это милое дитя заботится, чтобъ поддержать приличный видъ, необходимый для свта. — Но прежде всего, скажите мн, вы желаете имть завтракъ каждый день?

Посмотрвъ на нее нсколько минутъ, пока собирался съ мыслями, Долли отвчалъ, съ нкоторымъ недоумніемъ, что привыкъ завтракать каждый день.

— Не знаю, можно ли будетъ устроить завтракъ, Икль, сказала ему теща, покачивая головою.

— Какъ! нельзя устроить завтрака? — нельзя, въ моемъ собственномъ дом? вскричалъ Долли.

— Вашихъ шестьсотъ фунтовъ въ годъ не надолго станетъ для поддержки такого дома, объяснила мамаша.

— Но вдь есть еще ея шестьсотъ фунтовъ, возразилъ супругъ.

Кашлянувъ нсколько разъ, мистриссъ де-Кадъ продолжала:

— Я думаю, что Анастасія ршилась насколько возможно быть бережливой; она хочетъ копить свои доходы для дточекъ, если будетъ осчастливлена ими. Я сильно сомнваюсь, чтобы 8 фунтовъ въ недлю было достаточно для поддержки такого дома, Икль.

Несчастный Долли былъ какъ въ туман. Ее доходъ! бережливой на сколько возможно! Это было что-то новое и неожиданное. Не желая разсуждать объ этомъ предмет съ мистриссъ де-Кадъ, онъ сказалъ:

— Если восьми фунтовъ недостаточно, возьмите десять.

— Но, Икль, будьте разсудительны, воскликнула она:- подумайте, хотя немного, прежде чмъ говорить такія вещи. Вспомните, что нужно уплачивать на наемъ помщенія. Кром того, — налоги, плата прислуг. Хотла бы я знать, откуда взять столько денегъ?

Это разсужденіе ему показалось смшнымъ.

— Откуда? вскричалъ онъ. — Конечно, изъ дохода Анастасіи! онъ ей выдленъ!

Спокойствіе, съ которымъ тёща посмотрла на Долли, было убійственно.

— Не думаю, мистеръ Икль, замтила она: — чтобъ мистеръ де-Кадъ, какъ опекунъ дочери, согласидся подъ какимъ бы то ни было видомъ, трогать достояніе Анастасіи!

Могъ ли Долли врить своимъ ушамъ? Онъ вскочилъ, какъ бшеный, и промчавшись самымъ невжливымъ образомъ мимо дорогой тёщи, которая стояла, какъ пораженная громомъ, — бросился вверхъ по лстниц, въ спальню жены. Его блдное лицо и дрожащія губы сильно встревожили изящную Анастасію которая, сидя на свой «duchesse», занималась умащиваніемъ своихъ прекрасныхъ бровей.

— Въ чемъ дло, скажите на милость? спросила она.

— Мистриссъ Икль, началъ запыхавшійся Долли: — ваша мать позволила себ, я — я боюсь — съ вашего одобренія, — произнести нсколько такихъ словъ, которыя требуютъ объясненій и оправданія съ вашей стороны немедленно, или…

— Или что, мистеръ Икль? спокойно спросила супруга.

— Или вс близкія отношенія между нами должны кончиться, сказалъ Долли.

Онъ хотлъ сказать: «или я оставлю этотъ домъ», но хладнокровіе жены его усмирило.

— Какъ вамъ угодно, мистеръ Икль, возразила Анастасія, возвращаясь къ своимъ бровямъ.

— Правда ли, сударыня провозгласилъ Долли, стараясь принять на себя величественный видъ; — правда ли, что вы уполномочили мистриссъ де-Кадъ такъ неприлично выразиться относительно вашего дохода?

— Я не вижу, какое отношеніе мой доходъ можетъ имть до васъ, мой другъ! возразила мистриссъ Икль, даже не смотря на мужа.

— Подъ вліяніемъ страсти, сударыня, началъ Долли, задтый за живое: — я великодушно раздлилъ съ вами мое состояніе. Когда вашъ отецъ сказалъ мн, что у васъ нтъ ни пенни за душой, то вмсто ропота, я уравнялъ васъ въ богатств съ собою. Я сдлалъ это потому, что обожалъ васъ, сударыня, и имлъ глупость думать, что и вы питаете ко мн нжность!

— Продолжайте, сэръ, продолжайте! вскричала Анастасія, наклоняясь надъ зеркаломъ, быть можетъ, для того, чтобы скрыть выступившій на лиц румянецъ.

— И теперь, теперь, продолжалъ Долли, какъ настоящій храбрецъ: — теперь вы осмливаетесь потрясать этимъ доходомъ передъ моими глазами, и не позволяете мн взять ни одного пенни изъ вашихъ денегъ. Я красню за васъ! Это было предумышлено заране, теперь я вижу это ясно — я былъ обманутъ!

Быть можетъ, Анастасія была такъ занята своими бровями что не имла времени слушать разсердившагося маленькаго человка. Въ самомъ дл, они трудно расположить какъ слдуетъ густую бровь и въ то же время поддерживать споръ съ должнымъ умньемъ. Снисходя, вроятно, къ ея мннію, Долли былъ такъ любезенъ, что повторилъ свое послднее замчаніе.

— Я говорю, сударыня, прокричалъ онъ: — я говорю, что былъ обманутъ!

Анастасія, грозно повернувшись, вскричала:

— Обманутъ! какъ вы смете длать такія неприличныя замчанія? Кто васъ обманывалъ, сэръ?