Блуждающий разум: Как средневековые монахи учат нас концентрации внимания, сосредоточенности и усидчивости

Евагрий составил целый справочник библейских стихов, специально подобранных против всякого рода сторонних мыслей, которые с большой вероятностью могли находиться на вооружении бесов. Это руководство называется Antirrhetikos – «Противоречник» или «Опровергатель». Отчасти он унаследовал убеждение стоиков в том, что заучивание наизусть максим и прочих афористичных текстов может подготовить человека к каким-то непредвиденным вызовам жизни. В то же время в этом сочинении отразилось весьма специфическое отношение Евагрия к бесам – для него это была война, и кое-кому из монахов такой подход очень понравился. Греческий оригинал не сохранился. В V веке труд перевели на латынь, но и эту версию не так много копировали, чтобы она сохранилась. Справочник перевели на согдийский и грузинский, а в поздние Средние века, если не раньше, – на армянский и арабский. Но главными поклонниками книги оказались сирийские читатели: осталось несколько копий Antirrhetikos на сирийском, и три или пять из них можно отнести к 500-м годам (Евагрий умер в 399 году). С учетом среднего процента выживаемости позднеантичных рукописей это очень много {16}.

Иные монахи возражали, что сражаться с мыслями, вдохновляемыми демонами, в лобовой атаке нецелесообразно. Затворник Варсонофий сказал как-то одному из терзаемых борьбой с демонами учеников, что чтение, декламация и молитва, прерванные ради разборок с отвлекающей мыслью, – это как раз то, чего добивается Враг. Нужно не прерываться, а воззвать к Богу и продолжить свое занятие, пусть и с трудом. Варсонофий и некоторые другие учителя подозревали, что попытки подавить мысли на самом деле приводят к фиксации на них – концепция, поразительно напоминающая современную психологическую теорию иронического процесса[120], как заметил историк Инбар Грейвер {17}.

Не всем требовалось или хотелось иметь руководство для отпугивания демонических logismoi, но тезис Пахомия и Евагрия о существенной роли текстов в психологии аскетизма стал общим местом в христианских монашеских учениях. В V веке, когда Кассиан переводил культуру египетских аскетов на язык, понятный галльской элите, он даже усилил этот тезис и провел аналогию между чтением и риторикой – учебной дисциплиной, взращивающей сильных ораторов. Ум так или иначе постоянно перемешивает какие-то мысли, так пусть уж лучше через частое чтение и глубокие размышления о библейских писаниях в переработку пойдет хороший материал. В конце концов такое чтение «вылепит» другую версию сознания. Для галльской аудитории Кассиана идея более чем ясна: аскетизм – вовсе не отвратительная эгоистическая мода, как утверждают его критики; это серьезное образование в области этичного образа жизни. Кассиан предлагал усовершенствованную модель легитимного авторитета в эпоху, когда власть в Западной Римской империи трещала по швам и иногда рвалась под напором политических конфликтов: аскетизм добавляет уважения и веса претендентам на общественно значимые позиции (епископы, военные или гражданские чиновники и прочие наделенные властью лица) {18}. Кроме того, сам Кассиан и последующие поколения монахов полностью приняли сложившееся у многих их предшественников убеждение: чтение трансформирует личность. Если наполнить свою жизнь правильными книгами, твои взгляды на жизнь и поведение изменятся. Слова на устах исходят из сердца, in corde et in ore. Книга становится железом {19}.

Поколения монахов, пришедших на смену Пахомию, Евагрию и Кассиану, уже прикипели к своим книжкам. Большинство из них не пользовались для чтения специально обустроенными библиотеками, а просто рассовывали книги повсюду, совершенно как современные книжные черви. Они держали их в церкви, чтобы почитывать на службах; они хранили их в жилых помещениях – на полках, в ящиках, шкафчиках или нишах, сделанных в стене; они берегли дорогие манускрипты в запертых сундуках. Иногда, если владения монастыря позволяли, для хранения рукописей отводилась отдельная комната. И конечно, монахи хранили книги у себя в кельях. Монастырские уставы в основном предлагали (или даже предписывали) брать книги из собрания обители. Иногда далее следовали пояснения: монахи должны обращаться с взятыми кодексами бережно и не слишком привязываться к ним, дабы не начать считать их своими {20}. (Собственнические поползновения – скользкая дорожка, ведущая к рассеянности внимания.)