Блуждающий разум: Как средневековые монахи учат нас концентрации внимания, сосредоточенности и усидчивости

Античность приняла положительную резолюцию о чтении как таковом, и раннесредневековые монахи подписались под ней, однако руководители монастырей продолжали спорить, как лучше всего интегрировать эту практику в ежедневную рутину. Часто звучала мысль, что читать лучше поутру, хотя летом время сдвигалось из тех соображений, что физический труд легче дается в утренней прохладе. Но насчет длительности чтения царили разногласия: полтора часа? три? больше? В какой момент оно становится непродуктивным? Должны ли монахи читать во время ночных служб, если они очень устали от сельскохозяйственных работ? Кто-то выступал за периодические сеансы чтения в течение всего дня, между временем работы и молитвы. Иногда чтение служило воскресной наградой. Но могло и, напротив, использоваться в качестве взыскания, если шла борьба с нечестивыми мыслями при помощи специфических текстуальных противоядий. Оно предотвращало болтовню монахов перед началом службы в храме или выполняло роль «альтернативной службы», если монах жаловался на слабость и невозможность заниматься физическим трудом. Некоторые уставы предлагали назначать монаха, который читал бы вслух своим работающим братьям. Большинство настаивали, что кто-то должен читать во время трапезы. Рот и ум жуют вместе, гласила излюбленная поговорка: вариации этой темы распространились в монастырях от Персии до Испании {21}.

Но никто не рекомендовал читать беспрерывно. Исидор Севильский, известный своей начитанностью, напоминал монахам, что им нужно заниматься и физическим трудом тоже, по примеру описанных в книгах апостолов. Физический труд являлся важной частью монашеского послушания, но дело не только в этом: монахи знали, что сконцентрироваться на чтении практически невозможно, если ты только чтением и занимаешься. Непрестанное чтение портило зрение и «искривляло» мозг, отмечал Иосиф Хаззайя (а Иосиф, переживший похищение и продажу в рабство, ничего не преувеличивал понапрасну) {22}.

* * *

Даже в грамотно выбранное время суток книги сами по себе не могли изменить монаха и его сознание. Мало кто разделял энтузиазм Епифания Кипрского, который писал, что «один лишь вид этих книг делает нас менее склонными к греху и побуждает сильнее веровать в праведность». Леандр Севильский в VI веке выразился так: дабы избежать дьявола, монахи должны удерживать крепкой хваткой (adsiduo retentaculo) чтение и молитву, но и в этом случае все висит на волоске {23}. Внимание начинало рассеиваться задолго до того, как книга превращалась в импровизированную подушку. Монахи должны работать со своими текстами, и работа требует сосредоточенности, – при этом парадоксальным образом предполагалось, что само чтение и поможет им сосредоточиться.

Поэтому монахов учили читать, действуя на упреждение негативных последствий. А это означало применение методов, существенно отличающихся от современных читательских привычек. Мы стремимся к скорочтению и скользим по поверхности, наша цель – широкий охват, а не глубина; монахам же надлежало читать медленно и вдумчиво, многократно перечитывая одно и то же. Составленный на северо-западе Испании свод монастырских распорядков под названием «Общий устав» (Regula communis) рекомендовал снова и снова читать жития святых отцов, заселяя свой ум их историями и даже вне процесса чтения представлять, что святые окружают со всех сторон. Предполагалось, что такой воображаемый «защитный слой» поможет избежать промахов на протяжении всей жизни – этакая виртуальная группа поддержки. Советы «Общего устава», написанного в середине VII века, были обращены к необычной группе населения. Его целевая аудитория – сплошь крестьяне (как мужчины, так и женщины), обратившиеся в монашество семьями, домохозяйствами и даже целыми деревнями. Похоже, владельцы земельных наделов в Галлеции формировали монастырские объединения, чтобы избежать посягательств на их землю со стороны местной знати, и использовали монашество как способ защитить собственность и сохранить общину. Составившие «Общий устав» аббаты с беспокойством взирали на такой ход событий и пытались ввести какие-то базовые монастырские правила, и одной из приоритетных задач видели развитие в этих людях послушания и сосредоточенности на Боге. Их советы в отношении книг необычны лишь тем, что раскладывают сам процесс чтения по полочкам; авторы полагали, что их аудитории подробные разъяснения не помешают {24}.

Кроме того, в процессе чтения монахи часто оставляли пометки на пустых местах в рукописях. Нас тянет предположить, что это происходило от скуки или рассеянности, – и порой так дело и обстояло. В частности, ирландские переписчики (некоторые из них – монахи, и многие из них – профессионалы) любили накалякать на полях что-нибудь совершенно не относящееся к содержанию книги: о погоде, о птичках за окном, о том, как они страдают от холода, болезни или похмелья.