Бобры в погоне за сокровищами

– Ну, в общем, все, бревноход скоро отходит. Не забудьте то, что я говорил: границу пересекаем только на пропускных пунктах, а не по привычке вплавь через реку, платим в поездах и отелях и не соглашаемся на предложения местных компаний путешественников. Знаю что трудно, но старайтесь перемещаться по суше, а не по воде, дабы не промочить инвентарь. Как достигнете границы, уточните у местного населения дорогу к морковному лесу, потому что наши сведения смутны, а они точно должны знать. Ну, в общем, все поняли? Постарайтесь поскорее вернуться, а если что-то пойдет не так, то пришлите о себе какую-то весточку: через Беличью почту или бревноходом, а там будем смотреть по обстоятельствам. Ну, ни пуха, ни пера!

– К черту, – сказал Толстобрюх, а про себя подумал: «Как можно отправить письмо из такой глубинки? Там ведь нет ни дорог, ни почтамтов». Завизжал последний гудок, и друзья обнялись напоследок и обменялись прощальными фразами.

Бревноход, скрипя, сдвинулся с места, и быстро набирая скорость, покатился по бесчисленным бревноходным каналам, выезжая на основной речной простор.

Глава 2

Откровенно говоря, Толстобрюх ненавидел путешествовать Бревноходом, потому что когда бревна очень сильно тряслись по рельсам, а это случалось довольно таки часто из-за «прекрасного» качества бревноходных дорог, в тот же такт у него начинало трястись его достаточно большое брюхо. А он очень не любил, когда ему в таком солидном возрасте выворачивали все его внутренности, и поэтому ему становилось сильно не по себе. А вот Ушик, в полную противоположность Толстобрюху не обремененный огромным животом, блаженствовал в бревноходе и находил некую гармонию в гремящих нервно бревнах и в успокоительном покачивании вагонов, как любил он говорить «инь и янь». Ко всем этим качествам он был еще и гурман, и находил бесподобными обеды в бревноходе, по его словам обеды «испокон веков только тут умеют правильно подавать». Они состояли из березовых щепок, приправленных каштановым соусом и посыпанных осиновой коркой.

Итак, пока один наслаждался гармонией и обедом, а другой думал о превратностях этой жизни, бревноход продолжал свой шестичасовой путь до Боброво-Беличьей границы. Далее этот транспорт, к сожалению, не ходил из-за того, что белки отказывались прокладывать рельсы по своей территории, чтобы не уродовать их «священные леса и реки». Пассажирам раздали «Болотные известия», которые были второй по популярности газетой после «Бобровых известий» по простой причине того, что работники на болотах составляли 30% от всего населения Бобровой Республики. Толстобрюха же при слове «болото» бросало в дрожь, а потому он был единственным, кто отказался ее читать. От безысходности он угрюмо принялся разглядывать в окно сеть небольших озер, покрытых камышом и тиной, да небольшие березовые и дубовые рощи. Этот унылый для Толстобрюха пейзаж вскоре сменился веселыми и живописными каналами, домами и реками, потому что наши друзья въехали в одну из самых живописных и больших областей: Приозерную область. Толстобрюх в попытках как-то освежить свои географические познания вспомнил, что названа она так была в честь самого большого озера: Великого Бобрового. Этот водоем был невероятных размеров: площадь более 4000 км квадратных, а в самом широком месте длина составляла 68 км. Из этого озера вытекали почти все бобровые реки и каналы, и именно поэтому во время Великой Освободительной Войны Грызунов вокруг озера шли самые жестокие бои за его обладание. Сейчас же здесь находятся самые важные заводы, города и леса бобров.

Этот умственный экскурс в историю и географию, в результате которого Толстобрюх значительно повеселел, был прерван входом на маленькой станции Первого титулованного кондуктора небольшой станции «Деревообрабатывающий комбинат-1» Торчиуса Строгого. Он вошел в вагон тяжелой поступью с щепкострелом⁶ наперевес, одетый в красные шаровары надсмотрщика и в черную кофту, на рукаве которой было крохотными буквами написано "Кондуктор-контролер". Он грозным взглядом осмотрел вагон, и подошел к нашим путешественникам, которые, на их беду, сидели самыми первыми в вагоне.

– Так, граждане, предъявляем документы, контрольная проверка – грозным тоном сказал он.

Из последних своих поездок, Толстобрюх помнил, что в поездах никогда не ходили контролеры, да еще и такие вооруженные. Раньше пассажиры чистосердечно покупали билеты прямо на станции. И поэтому Толстобрюх был уверен, что раз уж Узкохвост все оплатил, значит, никаких проверок и быть не должно. И когда он увидел кондуктора, вся его и без того немногочисленная решительность рассеялась, а первой его мыслью было то, что этот грозный бобер, скорее всего аферист, который собирается устроить диверсию каким-то новым способом. Но так как вид у кондуктора все же был строгий, он попытался достать дрожащими лапами документы, но его верхние конечности решили отказать именно в самый нужный момент, и у него ничего не получилось. Торчиус, подождав минуту, грозно нахмурился и прибавил к своим словам: