Бобры в погоне за сокровищами

– Если у вас нет документов, то так и знайте: я вас как «зайцев» вышвырну за хвост да в болото. У нас в новых указаниях сказано, что со всей вашей братией поступать по обстоятельствам. Я бобер бывалый, и ловил уже и не таких закоренелых безбилетников, так что я даже глазом не моргну.

При этом у него был настолько грозный вид, что Толстобрюх, который хоть и был энергичным начальником Взвода быстрого реагирования, но раньше никогда не подвергался допросам кондуктора, совсем потерял голову, зато Ушик вступился за товарища:

– Вы что не видите, что этот уважаемый гражданин никогда не видел кондуктора, к тому же вооруженного? Ведь это нововведение, в конце концов!

– Слишком долго этот бобер достает документы. А мое дело контролировать, а не ждать до Великого потопа, а всех, у кого нет билетов, выбрасывать в окно…

– Да Вы что не видите, он эти билеты то достать не может, Вы ж его так напугали, что он теперь встать не сможет весь день, – прикрикнул Ушик, который совсем разозлился на бестактного кондуктора. – Именно из-за таких сотрудников правоохранительных органов теперь половина пассажиров данного поезда откажутся от услуг компании.

И тут весь вагон загудел, как разозленный улей. Слышались крики «Безобразие!» или «Надо увольнять всех таких тиранов – кондукторов!». Торчиус попытался навести порядок, но бунтующие бобры не желали успокаиваться, и ему пришлось поспешно ретироваться для того, чтобы позвать станционного смотрителя. Толстобрюх же про себя сделал вывод, что если бобры чем-то недовольны, то их не победит и целый наряд таких кондукторов. Он еще не совсем оправился от испуга, но все же решился поинтересоваться у Ушика:

– Интересно, а все-таки, с чем же была связана эта бестактная проверка билетов?

– Думаю, что проверки ввели из-за участившихся случаев поездок пассажиров «зайцами». Бревноходная Компания терпит убытки, вот руководство и решило ввести такой нетрадиционный способ проверки билетов. Возможно, конечно, здесь есть и другие варианты, как, например, поимка каких-нибудь государственных преступников, которые сейчас скрываются, или политическая подоплека, например, какая-нибудь готовящееся война или что-то еще.

– Черт подери, только этого не хватало! – воскликнул Толстобрюх. – А я ведь говорил, что не надо в такие преклонные года отправляться на поиски приключений. И это только начало путешествия!

– Ну же, мой друг, это всего лишь мои предположения. Да и необязательно, что из-за такого маленького случая вся наша поездка окажется плохой. Не надо быть таким пессимистом. Ведь если ты будешь и далее пребывать в таком скверном расположении духа, то конечно все дела наши будут вверх тормашками.

– Да уж, будешь тут оптимистом, как же. Когда тебя оправили черт знает куда на поиски мнимых сокровищ!

– Хватит ныть, Толстобрюх! Ты тоже жаловался дома на отсутствие приключений. А теперь мы только начали путешествовать, а ты уже бурчишь и бурчишь!

Пассажиры все еще шумели и возмущались, когда в вагон зашла Станционный Смотритель Темнохвостка Сплюхина по прозвищу Храп-храп. Она была, пожалуй, самым интересным экземпляром бобра, который Толстобрюх когда-либо видел. На ее морде было написано полное успокоение, а на груди висела табличка "Впала в спячку, без дела не беспокоить». Немного приоткрыв глаза, она с умиротворяющим спокойствием, покачиваясь, прошлась по вагону, недовольно проверив документы, и сделав про себя какие-то выводы, вышла из вагона и махнула машинисту. Бревноход мерно вздрогнул, и спустя мгновение с платформы слышались только обрывки спора Торчиуса и Темнохвостки, такие как: «И только ради этого ты будишь старую Темнохвостку? А сам ты не в состоянии увидеть, что нет здесь» или «Вечно эти гражданские! Не привыкли они!»

Бревноход ехал дальше, но с трудом налаженное настроение Толстобрюха осталось на перроне. И он, в то время как Ушик лег спать, принялся угрюмо размышлять о жизни. «Зачем именно его послали на поиски этих рудников? Ведь его уверенность, решительность и тому подобные прелести остались в кабинете командира района, когда ему был вручен пенсионный листок. Теперь его хвост уже не цветет, а каждое утро болит поясница. Нет, конечно, деньги нужны, но нельзя было придумать более подходящий и безопасный способ их добычи, без угрозы их жизням? Но нет, им нужно отправлять двух старых бобров, видите ли «законодательство не позволяет». Так Толстобрюх еще думал час, но алчность победила грустные и унылые мысли, и он уже вскоре размышлял, сколько они смогут добыть алмазов, за сколько их продать, куда они спустят этот подарок судьбы и как потом надо будет отметить это дело. Просидев так до полуночи он, наконец, заснул крепким сном.

Вся остальная часть пути прошла быстро и без всяких приключений. Проснулся Толстобрюх спустя полтора часа из-за ворчащего Ушика, который вытаскивал тяжеленный саквояж и готовил к далекому путешествию тележку. С видом новорожденного младенца Толстобрюх сладко зевнул и спросил у собиравшегося Ушика: