Бодался телёнок с дубом. Очерки литературной жизни

Мильевна считала за честь распространять самиздат не по Москве только, а в провинцию побольше. Среди других таких мест был у неё Екатеринбург. Вообще, я сильно промахнулся с «Кругом»-96: считал, что вот-вот будем его распространять, надо заготовить побольше, увлеклись, напечатали четыре «закладки», то есть 20 штук, – а куда девать потом? Несколько раз «Круг» чуть не проваливался из-за этого множества. (В одном хранении лежала неподъёмная стопа этих «96-х», потом все сожгли.) Один экземпляр, не разобравшись, я допустил эНэНов загнать в Екатеринбург. И человек-то этот – Осённов Сергей Иванович, оказался совсем малознакомый. Авантюрная Мильевна познакомилась с ним во время летнего путешествия, и на чём? – сцепились об «Иване Денисовиче», он – бранил. Она его не только переубедила, но записала в друзья и доверенные и стала засылать ему самиздат – да вот и «96-й». Впрочем, Осённов не подвёл, а даже очень оказался твёрд. (В главном корпусе книги этот эпизод был рассказан нарочито искажённо, чтоб на человека не навести. В 1971 в Новочеркасске, проездом, мы с А. А. Угримовым познакомились с ним, опять-таки у знакомых Мильевны.) Опасность на него надвинулась непредсказуемо: его племянник вернулся из армии, где разбалован был службою на радиозаглушке, не то радиоперехвате, и захотел «на гражданке», в Екатеринбурге, устроиться так же. Но тут для этого потребовалось много анкет, и всех родственников указать, потом этих родственников Органы должны были пристально изучить. И при изучении обнаружилось, что на Осённова есть донос, что он давал читать «Раковый корпус». В провинции – это очень опасно, это как бомба! Но гебисты по нетерпению не стали дальше следить (да куда ж дальше?! – «Раковый корпус»!) – а прямо явились, несколько человек! – к нашему хранителю! Сам «96-й» был у Осённова на безлюдной зимою летней дачке, приезжай – бери, что-то было и в квартире, да ещё в эту минуту сидел у него знакомый, только что взявший и в сумку сунувший «Август». Смышлёный знакомый окинул взглядом гостей: «Ну, слушай, я пошёл!» А провинциальные гебисты даже рады уходу свидетеля, не задержали. Больше того – и обыска в комнате не стали устраивать (лапти какие-то), а повезли Осённова к себе в учреждение и только там спросили: «Признавайтесь, есть “Раковый корпус”?» Смекнул наш бедняга, что лучше признать. «Привезите!» Поехал домой – привёз. И вроде отстали от него пока. А может – следят? А что делать с «96-м»? Мильевна от усердия ему велела: хранить как зеницу ока. И решил он – хранить. После вызова в ГБ это было смертельно, а – хранил. Связь же с нами была редкая – в письме много не скажешь, ехать под слежкой нельзя, послать некого, – успели мы только узнать, что – слежка, что приходили, и не можем крикнуть ему – сожги!! И несколько месяцев, до естественной оказии, так и висел «96-й» топором над ним и над нами. Только к весне 1973 Осённов удостоверился в распоряжении и – сжёг.