Бодался телёнок с дубом. Очерки литературной жизни

– Вот и хорошо, значит вы у нас сможете быть во вторую половину дня.

– Нет, не смогу.

– А когда вам удобно?

– Мне вообще неудобно к вам приезжать.

– Ну, тогда мы сами к вам заедем.

– Это было бы крайне нежелательно.

– Как же быть?

– Пришлите повестку.

– Ах, так значит, вы признаёте себя виновной и хотите, чтоб на вас завели дело?

Всего фехтования не выдержишь:

– Да нет… Но таков порядок…

– Я с вами вежливо говорю, как с женщиной.

– А с мужчинами – невежливо?

Оттуда всё твёрже:

– Я вам звоню и прошу приехать.

Люша, злясь и тоже взвинчиваясь:

– Я не «скорая помощь», по телефонным звонкам не выезжаю.

– А когда вы будете на работе?

– Не собираюсь вас информировать.

– Ну хорошо, мы вас схватим на улице!

– Буду громко кричать, звать прохожих!

– Но вы же не всегда кричите!

(Намёк на лестничный случай. Вот и подтвердили, что это – они.)

– Но теперь буду кричать обязательно!

– Зря вы так разговариваете. Ведь мы всё время с вами.

– Ну, прямо как господь бог!

– Нет, господь бог – с вашим другом.

– С каким другом? У меня много друзей.

– Которого вы пишете с большой буквы. – (Перехватили левое письмо?..) – Всё же хотелось бы поговорить с вами неофициально.

Обозлилась доверху:

– Запомните, что никаких неофициальных разговоров с вами у меня не будет, только официальные!

И – швырнула трубку!

И – не приходили. И – не тронули.

Твёрдость духа им надо показать! – это Люша усвоила в нашей борьбе. Но легко ли это даётся одинокой женщине, против сытой многорылой длиннорукой машины?

Потом серия звонков изо дня в день:

– Сегодня – ждите бедуинов!

– Верблюды – уже в пути!..

Как будто – всё из Ильфа-Петрова, а – страшновато?

После нескольких покойных месяцев только порадуется: «оставили меня в покое», – тут же – взлом в оставленную на день квартиру, обыск.

И – отомщали гебисты на книгах Чуковского: и «Чукоккалу» его, и даже переиздания его детских книг, и даже книги о нём – всё останавливали мстительно.

Но – хотя прошла самая опасная первая пора, когда человек ещё криминально спаян со своими недавними делами, – ещё всякое может её ждать. Недавно – не удержалась и на институтском собрании стала меня защищать. На некоторых допросах других людей называют её гебисты «начальником контрразведки Солженицына».

На случай ареста она приготовила простейшую линию: ничего не отрицать, не путать, а – да! помогала русской литературе! – и больше разговаривать с вами – не желаю.

После моей высылки она ещё многие годы опекала мою старую безпомощную тётю в Георгиевске. И «по левой» писала, слала мне многое деловое в Цюрих.

Знакомство со мной помогло Люше в ту далёкую осень подняться из душевного упадка. Дало участие в жгучей борьбе. Но оно же – забрало годы её, душу её и проволокло трагической орбитой – полувопреки убежденьям – куда?..[68]

9. Наталья Ивановна Столярова и Александр Александрович Угримов