Бог играет в кости (СИ)

— Не знаю. — Рашид надел очки, поднялся, нащупал лыжные палки… — Просто боюсь этого до жути. И пытаюсь не допустить, по мере сил. Потому что, повзрослев, понял одну штуку: меня там тоже нет, в этом пустом мире. Никого нет.

Поверил ли я? Наверное, да. Все мы живем, как на вулкане. И каждый решает для себя: есть ему до этого дело, или нет…

Мы не спеша топали к нашему коттеджу, лавируя среди отдыхающих. Здесь можно было не слишком осторожничать: много народу, все в ярких куртках, в очках, в шапках.

Внизу, у стилизованного под теремок ресторана — веселье. Музыка, вкусный, ароматный дым шашлыков… В Москве тоже были шашлыки. Но Рашид только рассмеялся, когда я об этом сказал.

— Что такое саксаул, знаете? Он дает такие горячие угли, и этот вот замечательный аромат… Ну, и мясо, конечно: молодой барашек… Специи: райхон, кинза… — я непроизвольно сглотнул. — Хотите, научу? Вот, сейчас вернемся, и попрошу привезти барашка.

— Что, живого?

Разумеется. Вы когда-нибудь пробовали парного барашка?

ГЛАВА 46

АЛЕКС МЕРФИ

Ассоль. Всё остальное стало фоном, задником сцены, далеким и туманным. Самолет, прыжок с парашютом — как во сне… Только колючее, едва сдерживаемое нетерпение: когда я наконец её увижу?

Лицо с резкими, еще больше заострившимися, скулами. Зеленые глаза будто прожигают насквозь. Губы тонкие, обветренные, шепчут что-то беззвучно… Кожа такая белая, что видны синие жилки.

Когда я её обнял, уткнулся лицом в макушку, вдохнул родной запах… Наверное, в этот миг я понял, ради чего живу.

Будущее… Никогда не задумывался над этим раньше. Зачем? Что меня там ждет? Но рядом с Ассолью захотелось… Захотелось что-то изменить, черт побери! Как бы это не звучало высокопарно, захотелось сделать мир лучше.

Старик прав: только те, у кого есть прошлое, думают о будущем. Оглядываясь назад, стараются понять: что мы сделали не так? Как всё исправить? Каким будет завтрашний день?

— Я люблю тебя. — небо за окном черное, как зрачок, и в нем отражаются звезды. — Я люблю тебя так сильно, что пойду на всё. Лишь бы больше не бояться. Не бояться потерять. Тебя…

— Я больше не потеряюсь. — она улыбается и целует меня в уголок губ. — Никогда больше ты не останешься один. Только… Научись верить, ладно? Научись мне верить.

Ассоль была как язык пламени. Как комета, ворвавшаяся в мой пустой космос. Как вспышка сверхновой. Ядро, пробившее крепостную стену. Электрический шторм… Но это совершенно новое, непривычное для меня мироощущение не отменило прошлого: горечи, бессилия, сжимающей горло, как удавка, ярости.

Я не переставая думал о Траске. Видел, как он, посмеиваясь, отдает приказ убить мою мать… Оставляет бомбу… Ненасытный паук, выискивающий всё новых и новых беспомощных мух.

Почему? Почему он — такой? Одним движением мизинца разрушил всю мою жизнь. И не только мою — тысяч других людей.

Я старался понять. Влезть в чужую шкуру… Ну ладно: хочется иметь кучу денег, и ты прилагаешь неимоверные усилия для того, чтобы стать богачом. Прекрасно. Даже похвально — по современным понятиям… Денег становится всё больше, их уже столько, что ни за что не потратить ни тебе, ни твоим детям и внукам, если они у тебя будут… Зачем?

Власть? Да, наверное. Чувствовать превосходство, управлять людьми, как марионетками, вершить историю. Не ты первый, не ты последний. Но… как говорил Маккиавелли, власть развращает. Раздвигает границы, позволяет думать, что общечеловеческие законы — не для тебя. Что тебе — именно тебе! Можно всё…

Я тоже так думал… лет в двенадцать. «Я — не такой как все. Мне дается больше, мне всегда везет, значит я лучше других!» А потом развелись родители. И сначала я считал, что это нормально: у всех разводятся родители. Но потом… Я ведь их любил, обоих. И очень хотел, чтобы у нас была настоящая семья. Как в кино: красивый дом, веселый лохматый пес, белый штакетник с изумрудной лужайкой… Но они всё равно развелись, как бы я не хотел это изменить.

Возможно, это меня отрезвило. Заставило подумать не только о себе. Чувствуя страдание мамы, злое бессилие отца, я понял, что не всё зависит от моих прихотей… Они правда хотели быть вместе. Но я не смог им помочь.

Обожгло догадкой: Ассоль! Ведь она, несмотря на свою подготовку, не чудесник… А если нас с нею ожидает то же, что и моих родителей? Возможно, пока нас двое, это будет не так существенно. Но… Ведь когда-нибудь у нас родится он… Наш сын. Или дочь. Возможно, девочка — это даже лучше. Она будет похожа на маму, такие же рыжие кудряшки… Но вдруг она, эта рыжая девочка, унаследует мои таланты? И не окажется ли тогда, что мы с дочкой — вместе, а Ассоль — отдельно? Как случилось в моей семье…

Увидев выходящих из-за синих, упирающихся верхушками в небо, елей Илюху с Рашидом, я приободрился. Вот кто мне нужен, чтобы чувствовать землю под ногами! Что бы сказал Воронцов, узнай он о моих душевных терзаниях? Первое: проблемы надо решать по мере их поступления. Второе: не нужно разводить лишних сущностей.