Бог, которого люблю

Незадолго до его отъезда мы побывали в переделке, которая нас еще больше сблизила. Он посоветовал мне скупать серебро, сказал, что оно должно подорожать минимум в два-три раза. Я поверил ему. В то время сдавали серебро немногие, охотников же скупить его появилось предостаточно. Нужно было простоять в очереди всю ночь, чтобы войти в комиссионный магазин первым или вторым. Только тогда доставалось что-нибудь стоящее.

Ночей десять простоял сам, а потом стал платить за это знакомым, которые нуждались в деньгах. Однажды Володя предложил: «У меня есть знакомый парень, Зетцер. За двадцать пять рублей готов стоять насмерть».

В течение следующего месяца Володин знакомый выстоял ночей пять или шесть. Одну ночь простояли вместе. Слово за слово, разговорились, и он рассказал, что раз попался на какой-то мелочи. Его вызвали на Петровку, а там предложили на них работать. Он согласился и уже успел дать им какую-то незначительную информацию. Чувствовал он себя весьма неуютно и просил у меня совета, что делать дальше?

– Ну и что же нам делать дальше? – встретившись днем с Володей, повторил я тот же вопрос.

– Я как чувствовал, как чувствовал, – запричитал Володя, не отвечая мне, а скорее что-то вспоминая. – Слава Богу, я не ввязался в это дело.

Оказывается, незадолго до этого Зетцер познакомил его с людьми, которые «задаром» продавали бриллиантовые серьги с изумрудами.

– Всего за двенадцать тысяч, – продолжал Володя. – И если бы я купил их у этих подставных людей? Представляешь, что могло произойти? В лучшем случае мне просто отказали бы в выезде.

Он был сильно возбужден, как человек, узнавший, что разбился самолет, на который он опоздал.

– Странно, – вслух подумал я, – почему Зетцер рассказал мне все это? Хотя, конечно, что-то почувствовав, я вынудил его признаться.

– Ты его загипнотизировал, – мрачно сказал Володя.

Накануне отъезда у него было прекрасное настроение. В тот год всего трем тысячам семей разрешили выехать из Союза, его семья попала в это число.

Проводы устроил в квартире тещи на Преображенке. Когда настал момент прощаться, мы вышли на лестничную площадку, обнялись.

– Вот увидишь, – сказал он, – в первый же год заработаю миллион, а как вершину всей жизни – миллиард.

Я догадывался, каким образом он собирался так сказочно разбогатеть. Незадолго перед проводами Володя познакомил меня с Толей, кандидатом наук, с которым работал в одной лаборатории. «Светлейшая голова», – отрекомендовал он мне его. Они отошли немного в сторону поговорить.

– Безграничное применение… В сельском хозяйстве, в военной промышленности. Вот только как завести это дело… – краем уха услышал я.

Из дальнейшего разговора понял, что Володя намеривается запатентовать в Америке Толину идею антикоррозийного покрытия металлов.

Мои юношеские впечатления о Володе оказались правильными: вся его деятельность была подчинена одной цели – стать богатым. Чтобы скопить деньги, он делал неимоверное количество движений: перепродавал золото, мебель, бриллианты. Когда у тех, кто продавал ему и покупал у него бриллианты «рабочий день» заканчивался, и они ложились спать, Володя говорил, что обязательно еще должен заработать на бензин и ехал куда-то в Сокольники. Там, у знакомой женщины на заправке, он очень выгодно менял колбасу на бензин. Затем ехал в Медведково, оставлял канистры на балконе у родителей (они жили на первом этаже) и только потом, уже заполночь, возвращался домой на Щербаковку.

Наша формула – «Вдвоем в четыре раза легче» – сработала еще один раз. Я поддерживал отношения с его оставшимися родственниками, и как-то они сказали, что люди, которые взяли Володины рубли и обещали через своих друзей отдать ему доллары в Америке, до сих пор морочат голову и денег не передают.

Они дали мне адрес этих людей и попросили поговорить с ними. Так получилось, что смог прийти к ним лишь после одиннадцати часов вечера. Поднялся на десятый этаж, позвонил в дверь. Женский голос спросил: «Кто там?» Я ответил, что от Володи, который уехал в Америку, насчет денег. Дверь не окрыли, и тогда я довольно громко, чтоб слышали все соседи, изложил суть дела, несколько раз повторив слова – Америка, доллары, Израиль, приду еще раз.

Через неделю они вернули несколько тысяч долларов.

Володю вспоминал часто. Поневоле задумывался, как встреча с одним человеком повлияла на мою жизнь. Его друзья стали моими друзьями – Юра, Марик, Лева, который когда-то учился с ним в одном классе. Он устроил меня в фотоцех, где я числился два года…

Так сложилось, что меня окружали евреи. Даже Юрий Вадимович, профессор, который так помог мне, тоже оказался евреем.

С Дмитричем мы встречались всё реже и реже. Иногда он звонил и мягко упрекал: «Ну, куда ты пропал? Хоть бы позвонил, сказал, что жив и здоров. Мне же от тебя ничего не надо».

Всякий раз, когда вспоминал его, перед глазами возникала фотография, которую он показал мне еще в лагере. Он с женой и двумя сыновьями в звездный час семейной жизни. Молодые, красивые, счастливые. Но как же жестоко распорядилась судьба с этой семьей!