Богдан Хмельницкий

«Эти условия тяжелы для Речи-Посполитой,—сказал Потоцкий,—не думаю, чтоб

их приняли».

«А если Речь-Посполитая этого для них не сделает, то вам будет много хлопот,—

сказал Тугай-бей;—мы на сто лет присягнули на побратимство с козаками и обещались

взаимно стоять против всех неприятелей, не только против польского короля, а хоть бы

и самого турецкого царя. Ничего не побоимся в вечном союзе с козаками».

Когда Потоцкий и Калиновский спрашивали его, сколько он взял бы с них окупу,

Тугай-бей потребовал с них по двадцати тысяч червонцев, да сверх того, чтобы

выпущены были все пленные татары; да чтоб все маетности пленных панов в Украине

были отданы Хмельницкому для обращения панских подданных в козачество.

Хмельницкий старался, чтоб эти паны отправились в Крым. С Сенявским татары

обошлись снисходительнее. Тугайбей отпустил его на честное слово; пан обещал ему

прислать за себя двадцать тысяч червонцев. Дали ему татары провожатых; козаки

также были к нему благосклоннее и он благополучно, прибыл во Львов. Гетманы

отпра-

1)

Летоиг. Велич., I, 73—74.

174

влены в Крым '). «Поехали, — говорит насмешливо старинная песня,— рыдваны в

Крым; то были два гетмана с их советниками, а скарбовые возы остались козакам

полатат (починить) свою худорбу (отрепья)» 2). «Прошу ваше ханское величество, •—

писал Хмельницкий хану (по известию украинской летописи), — почтить этих

пленников своею милостию; они люди вежливые и съумеют в свое время

отблагодарить 8).

Предводитель Козаков послал в Запорожье известие о своей победе и подарки для

Сичи. Он возвратил все клейноты, взятые на Сичи, так что за один бунчук послал два,

за одну булаву — две, побравши их у поляков; тысяча талеров отослана была

запорожскому товариществу в гостинец на пиво, а триста на сичевую церковь и).

Много,—говорит современник,—козакам досталось. добычи и притом неожиданно;

паны, желая показать свое величие, выехали на войну с предметами роскоши; особенно

отличился тогда пан Сенявский: кроме богатых конских сбруй, с ним было много

столового серебра и разных принадлежностей стола; он хотел угощать храброе

польское рыцарство после победы, и все это теперь было расхвачено победителями г’).

Сам предводитель отослал домой тринадцать возов, наполненных панскими

сокровищами; всякий последний козак так обогатился тогда, что войско, прежде

бедное, когда двинулось далее в Украину, было убрано так красиво, что, «глядя на него

с высоты, — говорит летописец,—можно было почесть его за пиву, усеянную красным

макомъ» и).

После корсунского поражения Хмельницкий заложил обоз под БелоюЦерковыо.

Уже вся Украина пылала; мятеж обнял Русскую землю от Ворсклы до Днестра; толпы

мужиков приходили в Белую-Церковь и просили принять их в козаки; носились слухи о

повсеместном восстании: там перетопили жидов, там растерзали пана 7). Хмельницкий

разбудил разом и ожесточение народа, и негодование православных за попрание своей

религии. Хмельницкий, может быть, начал войну с тем только, чтоб отомстить за

самого себя, возвратить права своему козацкому сословию, охранить церковь и

облегчить участь народа; но кроткими полумерами народ не мог довольствоваться. Уже

поздно было удерживать внезапно разнузданную массу, хотя бы этого захотел и сам

Хмельницкий!

Среди всеобщего брожения, среди советов, что делать дальше, разнеслась весть, что

короля нет в живых. Скоро козаки принесли известие верное: схватили посланного от

брацлавского воеводы Киселя к севскому воеводе Московского Государства с письмом,

из которого козацкий предводитель узнал, что Владислава нет на свете 8). Он скончался

в Мерече от каменной болезни, как говорили поляки. На Руси составилось мнение, что

его

‘) Рукоп. И. П. Библ. разнояз. F. № 5.

2)

Истор. о през. бр.

3)

Летоп. Ве дичка, I, 76.

4)

Летоп. Велич., I, 74—76.

5)

Dyar. Bogus. Maszkiewieza, в Zbiorze pam. о dawn. Polsce, t. Y, 68.

6)

Летоп. Велич., I, 72.

т) Памяти, киевск. коми., I, 3, 26.

8)

Истор. о през. бр.

175

отравили. Это развязало руки Хмельницкому; совесть его успокоивалась тем, что он

теперь не будет сражаться против короля, своего благодетеля, в случае, еслиб

последний принял сторону панов в этой борьбе русского простого народа с польскою

аристократиею. Временное правительство должно было находиться в руках дворянства;

неизвестно было, кто будет королем и в какие отношения поставит себя новый государь

к козакам. Хмельницкому представилось удобное время заставить польскую

аристократию глубоко почувствовать тяжесть мщения русского народа и силу его.

Поэтому он, с шестидесятые козаками, разослал списки зазывного универсала ко всем

южноруссан, обитающим по обеим сторонам Днепра, извещал, что война поднята не

против короля и приглашал всех, умеющих владеть оружием, прибывать, во всем

вооружении, на добрых конях, под Белую-Церковь. Этот универсал неизвестен в

подлинном виде: тот, который обыкновенно выдается за сочиненный Хмельницким,

очевидно подделка или искажение подлинника ’). Народ был слишком подготовлен к

восстанию ненавистью к римскому католичеству и лядскому панству; а некоторые ради

одной надежды на грабеж спешили в Белую-Церковь.