Богдан Хмельницкий

—Histor. pan. Jan. Kaz., I, 15-19.—Нстор. о през. бр.—Памяти. киевск. комм. I, 3, 307—

311.—Suppi, ad histor. Russ. monum., 184.—Woyna dom., I, 41.—Kp. петор. о бунт.

Хмел., 10.—Летоп. Самов., 12—О малор. нар. и запор., 9.—Кр. опис. о козац. малор.

игар., 36,—Latop. Jerl., 71.—Past. Ilist. plen., 170—192, 316, 240—241,—Engel. Gescli.

der Ukr., 154,

262

заплакали, увидя красоту церквей Божиих столицы св. Владимира на землю

опроверженную и).

Сам гетман стал грустен; что-то странное явилось в его характере: он то постился и

молился, долго лежал ниц перед образами в храме; то советовался с колдуньями,

которых держал при себе три, и, пьяный, пел думы своего сочинения; то был ласков и

ровен в обращении со всеми, то суров и надменен; козачество все прощало ему 2).

В Киеве ожидал его дорогой гость Паисий, иерусалимский патриарх, ехавший в

Москву. От лица всего православного мира на востоке он приносил ему поздравление и

побуждал его на новую войну против ненавистного папизма.

В Литве борьба с русским народом не прекратилась с отступлением Хмельницкого:

с ожесточением резались против панов литовские крестьяне, но неудачно. В декабре

Горкуша, бывший до того времени на Березине, напал на Выхов, дважды хотел взять

его штурмом и дважды был отбит. Он отступил; Ян Пац преследовал его и, догнав у

Поповой горы — замка, который был сборным местом для составления загонов, разбил

наголову. Кривошапка и Микулицкий шли, с своими загонами, на выручку Горкуши,

по, услышав о его несчастий, ушли в Вабиновичи. Пац отправил отряд выгнать их

оттуда. Хлопы разбежались частью в лес, а частью в Стародуб. Милоковский,

Жданович и Горский погнались за ними, имели на дороге несколько стычек, возвратили

нескольких пленных дворян и дворянок, и достигли Стародуба. Стародубовцы просили

пощады, уверяли, что те, которые воевали в Литве, ушли в Мглин, а в Стародубе

остались невинные люди. По уверению литвина современника, шляхетство тогда

пощадило город 3).

Вслед затем Радзивилл напал на Мозырь, бывший в руках Михиснка. Прежде всего

он отправил отряд, под начальством Павловича, на овручскую дорогу, чтобы пресечь

возможность удалиться козакам, а сам повел войска свои на приступ с трех боков.

После упорного боя драгуны разломали палисады, т.-е. тесно соединенные между

собою бревна, с большим усилием овладели валом и ворвались в город. Упорство

русских приводило в изумление неприятелей: они засели в домах и стреляли из них;

город был зажжен; русские продолжали бить врагов среди пылавших строений,

убиваемые падающими на них крышами и стропилами. Сам Михненко был схвачен и

сброшен с башни. Другой предводитель, неизвестный по имени, был счастливее: он

успел выбежать из развалин Мозыря и наткнулся на неприятельский отряд; какой-то

жолнер схватил его, но поскользнулся, и козак, в свою очередь, схватил его и умчал с

собою.

От Мозыря Радзивилл отправился к Бобруйску и неожиданно окружил его. Мещане

просили пощады; русские священники умоляли Радзивилла о милосердии. «Хотя,—-

говорит современник,—князь знал хорошо причину такого смирения, однако рассудил,

что истребление мещан будет вредно государству, а мятежа не уничтожит, и обещал

мещанам целость жизни и

*) Истор. о през. бр.

3)

Hist. pan. Jan. Kazi, I, 41.

3) De rebus, gest. contra cos., 18—20.

253

имуществ, если только они все, по одиночке, выйдут за ограду города, выдадут

знамена и начальников возмущения со всеми, кто участвовал в мужичьем восстании».

Они согласились, и тогда народ вышел толпою, дрожа от страха. Упорнейшие

мятежники зажгли башни и, защищаясь, погибли в пламени города, их предавшего;

начальник бросился в воду, но его вытащили, привели к гетману и посадили на кол. Все

зачинщики были, подобно ему, посажены на кол, а другим, кого только обвиняли в

участии в бунте, рубили руки. Таково было положение дел в Литве до конца февраля

1649 г. *)•

!) De rebus, gest. contra cos. Zap., 25—32.

ГЛАВА ШЕСТАЯ.

Положение Украины — Сношение с Крымом, Турдиею, Молдавиею,

Трансильваниею Московиею.—Польские коммиссары в Переяславле.

В течение девяти месяцев 1648 года Украина изменилась так, как не изменялась’ в

продолжение веков: польский аристократический порядок рушился, сословия

перемешались и слились в понятии русского козака; связь, соединившая Украину с

Польшею, была, повидимому, разорвана; но переворот оставался неконченным; еще

кипело брожение, и кто мог отгадать, чти> из него выйдет? Соседния державы, которые

находились с Польшею во вражде, искали тогда своих выгод в связи с Украиною.

Крымское царство могло много выиграть от этого переворота. И Московское

Государство и Польша, страны неприязненные между собою, обе испытывали дикую

силу татарских полчищ. Но отвазкиые козаки, стоя на границе и Московского

Государства и Польши, защищали, сами не зпая того, и ту и другую дерзкаву, и не

допускали татар пользоваться раздорами христиан, ибо они постановили мезкду собою

обет охранять веру и не только не допускали мухаммедаи вторгаться в Московию и

Польшу, но еще не давали татарам покоя и в их собственных жилищах. Теперь эти