Читаем Богдан Хмельницкий полностью

предшествовавшие дни ему было указано быть на правом крыле, а в день битвы

переведен был он на левое 3). Ополчения посполитого рушенья перемешаны были с

кварцяными: ополчение сендомирское, краковское, бельзское, любельское, волынское,

русское и серадское—шляхтичи, большею частью потомки православных предков,

находились на левой стороне. Прочие были на правой. Правое крыло примыкало к лесу,

левое к Стыри. Центром начальствовал сам король. Впереди, в центре, стоял

Пржиемский с артиллериею, за ним ряды немецкой пехоты, прикрытой по

оконечностям отрядами конницы; далее, в виде полукруга, гусары с копьями,

украшенными красными древками, а за ними король, окруженный пятьюстами конной

дружины из знатнейших дворян; за королем была пешая гвардия, полки некоторых

воеводств, в том числе драгуны, присланные бранденбургским курфюрстом, по долгу

ленной зависимости. Позади был лагерь, окруженный возами, скованными цепями, а за

ним Верестечко и извилистая Стырь 4). Число всего польского войска простиралось до

трехсот тысяч 5), но если прибавить к тому слуг, погонщиков, не участвовавших в

фронтовой службе, то, быть может, оно было более и могло действительно привести в

страх не одного хана. «В то время,—говорит современник 6),—только ксендзы,

женщины, старики и дети оставались

J) Histor. belli cosac. polon., 152.

2)

Histor. belli cosac. polon., 153.

а)

Pamietn. Jemiolowsk., 24.

4)

Hei. scytb. cos., 158—161.—Histor. belli cosac. polon., 141—148.—Annal. Polon.

Clim., I, 253 — 255. Histor ab exc. Wlad. IV, 77.—Starozytn. Pols., I. Wojna koz. i tat., I,

273.—Past. Hist. plen.

s) Woyna dom. 4. 2, 28.—Истор. о през. бр.

б)

Лоупа dom. Ч. 2, 29.

410

дома в Польше; все взрослые и сильные пошли на войну, освященную

благословением римского нервосвященника: всякому желательно было избавиться от

грехов и мучений после смерти».

Канцлер Лещинский советовал королю удалиться с поля битвы для предохранения

себя от опасности.

«Народ Божий,-—говорил он,—удалял от опасности Давида, дабы не затмилось

светило Израиля; Владислав Ягелло и Сигизмунд III всегда издали смотрели на

сражавшихся, да и сам хан пред глазами нашими хотя и считается смельчаком, но

только зритель битвы, а не боецъ».

«Собственная безопасность для меня не дороже безопасности отечества,— сказал

король:—король живет одною жизнью с народом: едино тело должно быть оживляемо

единым духов. Другим королям угодно было удаляться от битвы, а я знаю, что победы

зависят прежде всего от Бога, а йотом от короля и вождей. Пусть дворяне видят своего

короля и ободряются; пусть враги видят его и боятся нас. Пуля найдет виновнаго» :).

Хмельницкий тоже устраивал свою армию: она разделена была на две половины по

союзным народам. По отлогости равнины, на левой стороне, расположились татары; их

длинный ряд загибался назад, в виде полумесяца, и соединялся с козацким войском;

козаки прямо стояли против левого польского крыла; впереди находился знаменитый

козацкий четвероугольник из возов в три ряда, скованных между собою цепями: пехота

уставлена была рядами в середине этого подвижного укрепления, которое, по сознанию

поляков, могло выдержать самый сильный напор. Пехота была прикрыта по бокам

отрядами конницы 2). Число ханского войска вообще историки простирают до ста

тысяч. Но надобно не упускать из внимания того, что татары в то время неохотно

держались своей орды и уходили самовольно. В этот самый день в татарском войске

распространилась неуверенность к козакам: нас, толковали они, завели под обоз

польского короля; а чтб как польский король с Козаками помирится, да нас начнут бить

разом и поляки и козаки? Лучше мы вот чтб сделаем: козаки из Украины своей вышли,

а мы без них туда нагрянем и в домах козацких набогатимся. А кстати у нас теперь

байрам: биться с поляками нельзя! И много их тогда ушло грабить козацкия селения 3).

Число козацкого войска польские историки явно преувеличивают, ибо одни простирают

его до 350.000, другие до 250.000 4), иные до 200.000 5), но, по всем вероятиям, у

Хмельницкого пе было столько войска, потому что тысяч более тридцати поставлено

было на границе литовской; некоторые украинские полки, например, Киевский,

Уманьский, оставлены были в средине Украины и почти все местечки наполнены были

Козаками. Под Збаражем Хмельницкий не имел войска более восьмидесяти тысяч.

Современные польские дневники также упоминают только о восьмидесяти тысячах

действующего русского войска подъ

') Annal. Polon. Clim., I, 251.—Pam. do pan. Zygm. Ш, Wlad. IV i Jan. Kaz., П, 180.

2)

Histor. ab. esc. Wlad.flV, 77.

3)

Акты ИОжн. и Зап. Рос., Ш, 478.

4)

Hist. ab. exc. Wl. IV, 77.

5)

Annal. Polon. Clim,, I, 246.

411

Еерестечком ‘). Если прибавить сюда толпу простонародья из Волыни, которая

смотрела за возами и лошадьми и служила для исправления всяких работ, то, быть

может, русское войско простиралось до ста тысяч слишком. Таким образом один

польский историк, упоминая о числе всего войска, действовавшего под Еерестечком с

обеих сторон, справедливо насчитывает только пятьсот тысяч слишком, но триста

тысяч из него было поляков. Опытные реестровые козаки, так называемые ветераны,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Психология войны в XX веке. Исторический опыт России
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России

В своей истории Россия пережила немало вооруженных конфликтов, но именно в ХХ столетии возникает массовый социально-психологический феномен «человека воюющего». О том, как это явление отразилось в народном сознании и повлияло на судьбу нескольких поколений наших соотечественников, рассказывает эта книга. Главная ее тема — человек в экстремальных условиях войны, его мысли, чувства, поведение. Психология боя и солдатский фатализм; героический порыв и паника; особенности фронтового быта; взаимоотношения рядового и офицерского состава; взаимодействие и соперничество родов войск; роль идеологии и пропаганды; символы и мифы войны; солдатские суеверия; формирование и эволюция образа врага; феномен участия женщин в боевых действиях, — вот далеко не полный перечень проблем, которые впервые в исторической литературе раскрываются на примере всех внешних войн нашей страны в ХХ веке — от русско-японской до Афганской.Книга основана на редких архивных документах, письмах, дневниках, воспоминаниях участников войн и материалах «устной истории». Она будет интересна не только специалистам, но и всем, кому небезразлична история Отечества.* * *Книга содержит таблицы. Рекомендуется использовать читалки, поддерживающие их отображение: CoolReader 2 и 3, AlReader.

Елена Спартаковна Сенявская

Военная история / История / Образование и наука
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное