Богини Пушкина. От «златой весны» до «поздней осени»

«Бедный, бедный Пушкин, жертва легкомыслия, неосторожности, опрометчивого поведения своей молодой красавицы-жены, которая, сама того не подозревая, поставила на карту его жизнь против нескольких часов кокетства».

Софья Карамзина:

«Бедный, бедный Пушкин! Она его никогда не понимала. Потеряв его по своей вине, она ужасно страдала несколько дней, но сейчас горячка прошла, остается только слабость и угнетенное состояние, и то пройдет очень скоро».

Мне не смешно, когда маляр негодный
Мне пачкает Мадонну Рафаэля…

Того, кто единственный мог ее защитить, уже не было на белом свете…

А в двадцатом веке ненависть к жене поэта словно набирала новые обороты.

Пётр Щеголев:

«В дремоте было сковано ее чувство. Любовь Пушкина не разбудила ни ее души, ни её чувства… Наталья Николаевна дала согласие стать женой Пушкина – и осталась равнодушна и спокойна сердцем…»

Викентий Вересаев:

«И какое могло быть духовное общение между Пушкиным и малообразованной шестнадцатилетней девочкой, обученной только танцам и уменью болтать по-французски?»

Ни одна еще женщина в истории русской литературы не была столь нещадно оклеветана, как Наталия Пушкина. И преуспели в том две непревзойденные поэтессы Серебряного века Анна Ахматова и Марина Цветаева.

Вслушаемся в их голоса. Первой облачилась в «судейскую мантию» Марина Цветаева:

«Почему Гончарова всё-таки вышла замуж за Пушкина, и некрасивого, и небогатого, и незнатного, и неблагонадежного? Нелюбимого. Разорение семьи? Вздор!.. Страх перед страстью. Гончарова за Пушкина вышла из страху…»

«Гончарова за Пушкина вышла без любви, по равнодушию красавицы, инертности неодухотворенной плоти – шаг куклы! – а может быть и с тайным содроганием».

Итак, Цветаева отказывает в любви Натали к поэту. Слава Богу, сохранилось письмо юной Натали деду Афанасию Николаевичу, главе семейства, где она защищает честь своего жениха: «Я с прискорбием узнала те худые мнения, которые Вам о нем внушают, и умоляю Вас по любви Вашей ко мне не верить оным…» Уверяет дедушку, что благословение маменьки дано согласно с её «чувствами и желаниями»!

Другое письмо. Пишет одна светская дама: «Утверждают, что Гончарова-мать сильно противилась браку своей дочери, но что молодая девушка ее склонила… Она кажется очень увлеченной своим женихом, а он с виду так же холоден, как прежде…»

А ведь это уже не просто частные письма, но исторические свидетельства!

Следующий пункт обвинения – «пустышка», недостойная любви Пушкина. О каком духовном общении гения с малообразованной барышней, умевшей лишь болтать по-французски да танцевать, может идти речь?!

Известна аудиозапись, сделанная в мае 1965 года, где Ахматова весьма резко судит о Гончаровой.

Анна Ахматова:

«…Совсем не очень красивая, абсолютно ничтожная, абсолютно скучная, пустая, никакая».

Марина Цветаева:

«Тяга Пушкина к Гончаровой… тяга гения – переполненности – к пустому месту… Были же рядом с Пушкиным другие, недаром же взял эту! (Знал, что брал.) Он хотел нуль, ибо сам был – всё».

Мне довелось читать записи юной Натали, хранящиеся в Российском государственном архиве древних актов. Это поистине бесценные сокровища – непознанная духовная Атлантида, – с помощью которых легко реконструировать мир ее детства. Не удивительно ли, что детские Наташины тетрадки стали достоянием истории, документами государственной важности? И доподлинно свидетельствуют, что у Натали Гончаровой, избранницы поэта, тоже был свой лицей – Полотняно-Заводский. Никому, правда, не ведомый.