Богини Пушкина. От «златой весны» до «поздней осени»

…Летом 1834-го Натали вместе с детьми уехала погостить в Полотняный Завод. Сёстры Екатерина и Александра, безвыездно живущие в родовой усадьбе, умоляют младшую Ташу взять их с собой в Петербург, «вытащить из пропасти». Слишком безрадостной казалась барышням Гончаровым перспектива доживать век старыми девами в калужской глуши.

Добрая Наташа поделилась раздумьями с мужем о будущности сестёр, мечтая устроить их судьбу с тем, чтобы обе они получили фрейлинский шифр, и прочитала его ответ: «Охота тебе думать о помещении сестёр во дворец. Во-первых, вероятно откажут; а во-вторых, коли и возьмут, то подумай, что за скверные толки пойдут по свинскому Петербургу».

Главное, что тревожит Пушкина, – злые светские пересуды: «Ты слишком хороша, мой ангел, чтоб пускаться в просительницы. Погоди; овдовеешь, постареешь – тогда, пожалуй, будь салопницей и титулярной советницей».

Супруг словно страшит свою Наташу незавидной будущностью. Участь салопницы, обычно женщины в летах, действительно жалка: это та, кто вечно ходит в изношенном салопе, прося в богатых домах на бедность.

Странное пушкинское пророчество, сбывшееся лишь наполовину. Да, Наталии Николаевне пришлось испить горькую вдовью чашу… Но не довелось достигнуть преклонных лет, обратиться в старуху. Будто природа не смогла допустить увядания одного из самых своих прекрасных и совершенных творений.

Сколько же горя за минувшие годы вместила её трепетная душа! Строки, написанные Наталией Николаевной много позже после смерти Пушкина, полны непреходящей боли: «Не могу… выразить, какое тяжелое впечатление произвело на меня это печальное зрелище. Сколько воспоминаний вызвало оно во мне. Я снова увидела покойного стоящего в дверях своей гостиной, в парадной форме, встречающего гостей, и его жену, сияющую от сознания своей красоты и успеха. Зала полна, сверкает огнями, танцы, музыка, всюду веселье, а теперь скорбь, слёзы, монахи… Мрачное настроение не оставляло меня весь вечер».

Похороны Д.П. Бутурлина, военного историка, директора Публичной библиотеки. Вместе с Пушкиным Наталия Николаевна бывала на балах в его доме.

Но ты забудь меня, мой друг,
Забудь меня, как забывают
Томительный печальный сон…
Нет, она не смогла забыть Пушкина.

«Навсегда – Пушкина»

В свете молчаливость Наталии Николаевны принимали за холодность и высокомерие. Ей ведомо было о том: «Несмотря на то, что я окружена заботами и привязанностью всей моей семьи, иногда такая тоска охватывает меня, что я чувствую потребность в молитве. Эти минуты сосредоточенности перед иконой, в самом уединенном уголке дома, приносят мне облегчение. Тогда я снова обретаю душевное спокойствие, которое часто раньше принимали за холодность и в ней меня упрекали. Что поделаешь? У сердца есть своя стыдливость. Позволить читать свои чувства мне кажется профанацией. Только Бог и немногие избранные имеют ключ от моего сердца».

И редкостной красотой своей не возгордилась, искренне считая ее не собственной заслугой, но даром Божьим. Значит, зачем-то дана была она ей. За красоту свою и претерпела. Таков Вышний промысел: вся ее жизнь – испытание. Наталия-мученица.

Ею восхищались, ею любовались. Даже там, где суетные мысли о женских прелестях непозволительны. Сколь много было красавиц в Москве и Петербурге! Сколь много блистательных имен, ныне безвестных и давно канувших в Лету! Но её имя осталось. В истории России, в антологии мировой поэзии, в памяти потомков…

Блестит между минутных роз
Неувядаемая роза…

Промелькнул краткий век Наталии Гончаровой-Пушкиной, земной, робкой, грешной и святой.

«Кто без греха, бросьте в нее камень!» Библейская притча, памятная всякому, не уберегла вдову поэта от горьких и неправедных упреков!

Наталия Николаевна переносила их с кротостью и смирением, и лишь однажды во время заграничного путешествия, когда дочь Александра нашла в гостинице якобы забытую на столе книгу и, не подозревая дурного, начала читать матери статью о Пушкине и его роковой встрече с Наталией Гончаровой, «той бессердечной женщиной», погубившей поэта, она, помертвев, воскликнула: «Никогда меня не пощадят, и вдобавок перед детьми!»

Всю свою жизнь Наталия Николаевна по пятницам (день смерти Пушкина) постилась и молилась… В молитвах черпала силы, молитвы спасали от отчаяния – в первые дни после кончины поэта близкие всерьёз опасались за её рассудок.

В том страшном горе дано было Наталии Пушкиной и утешение: её муж не стал убийцей! Но жертвой. Великой искупительной жертвой. Бог отвел его руку от тяжкого преступления. Пушкин умер как христианин, исповедовавшись и причастившись святых тайн. И всех простив.

После гибели мужа Наталия Николаевна тяжело болела: несколько дней не прекращались страшные конвульсии, ночами напролет она рыдала и призывала к себе Пушкина… С большим трудом её спасли от безумия.