Богоубийство (СИ)

Иногда отвлекаясь на собственные мысли, но зачастую слушая (сейчас какого-то канадского автора нашумевшего в прошлом году бестселлера, о котором Стефан был ни сном ни духом), Стефан время от времени смотрел по сторонам. Сам не зная, отчего. Возможно, от скуки, которой он не ожидал. Такой внезапной и тотальной. Он редко такое испытывал. И тут он пригляделся к одной очень истонченной фигуристой даме, которая следовала к своему месту на первом ряду. Стройная блондинка, изящно шевелящая своими хрупкими оголенными плечами в красно-белом платье с широким вырезом до низа лопаток и широким поясом, затягивающим и без того впалый живот, приковала его взгляд. Уж больно знакомой показалась ему эта дама. Смотрел, и все больше пытался вспомнить, крутящийся в мыслях довольно знакомый образ. Стефан отлично узнавал людей со спины. Ведь только пока так он застал ее в линзах своих очков. И узнавал не хуже, чем по ногам, на которые он и смотрел в первую очередь всегда и везде. А если смотришь на ноги, а не на лицо, то и со спины узнать человека намного проще.

Сопоставляя, он уже был уверен в том, кто это. Плечи, бедра, опять же – ноги. Он узнавал их обладательницу. Стефану уже не был интересен этот канадский писатель, имя которого он даже толком не запомнил, а его крутую популярную книгу – тем более. Он знал, что через некоторое время будет перерыв. Наверняка, она захочет выйти в банкетный зал, выпить чего-нибудь. А он будет уже там. Он хотел встретиться с ней, но ненавязчиво. Поэтому, поняв, когда приблизительно ему нужно выйти, Стефан уже был наготове. Находился у длинного стола с несколько соскучившимся и в тоже время изнудившимся взглядом, в одной руке держа бутерброд с красной икрой, и с бокалом шампанского – в другой.

Посмотрел на пузырьки в бокале, и подумал, какой же ахинеей занимается. Не то, чтобы сейчас (а сейчас в особенности), но и по жизни. Он так хотел вырваться из Белвью и повидать Нью-Йорк. Пообщаться с кем-нибудь из писателей. Но сейчас чувствовал лишь скуку и желание поскорее удалиться от них всех. Этих людей невозможно вытерпеть. Они невыносимы – эти самовлюбленные лицемеры. Каждый настолько наряжен этими фразами и мыслями. Словно петухи в одном курятнике – писатели не должны находиться в одном и том же месте одновременно. Вот, что он точно осознал для себя сейчас. Хотя, опять же, какой из него писатель?.. Так себе… Любитель. По-иному Стефан и не думал о себе, с тоской и скукой прожевывая бутерброд, отмечая для себя, что тот довольно вкусный – икра не прилипала к зубам, ему это нравилось.

Стало немного шумно. Шум приближающихся голосов. Судя по звуку, пару десятков людей. Максимум - сорок. Сейчас они откроют дверь и подойдут к одному из банкетных столов с тем же желанием, видимо, как и у него. И правда, прошло несколько секунд, и не большая толпа людей наполнила зал, прежде составлявший одинокую компанию Стефану. Теперь в нем были люди. Все в модных фраках, нудных платьях, с занудными и надменными выражениями лиц, словно неплохо провели время, но и не сам Хемингуэй плясал пред ними пять минут назад, заколдовывая кобру.

«Неужели и у меня такое лицо?» - самовольно подумалось Стефану, после чего он решил сделать свой взгляд чуточку оживленнее. Тем более, было для чего. Высмотреть ее. Но и не выказать своего пылкого желания увидеть кого-то из знакомых.

Он повернулся к столу. Знал, что народ станет наплывать. Перерыв, все же. Большинство захочет провести немного времени, перекусив, и выпив шампанского. И она захочет. И почему он так сильно думал о ней? Он решил поскорее дожевать бутерброд. Может быть, ему все же сходить на Энн Райс? Она – единственная кого он знал. А затем и в Центральный парк можно. Почему бы и нет?

Он сделал глоток шампанского, доев бутерброд, и повернул свою голову в сторону двери. В этот момент он и увидел Анну. Она медленно, но уверенно вошла, высоко держа подбородок. Точно не видела его, с таким то положением лица. Не то, что бы надменным, хотя он с легкостью мог бы обвинить ее в надменности. Скорее, она умела держать голову и осанку, таким образом, имея целеустремленный взгляд, будто она всегда, каждую секунду знала, чего хочет.

Первых несколько вдохов ему дались довольно сложно, ибо стали невероятно горячими, когда он увидел ее во всей красе, теперь как на ладони. Ее ключицы заполнили все помещение своими изгибами перед тем, как отвернулись от него, а он от них, чтобы сосредоточить мысли. Он не знал, что делать. Может быть, не стоит к ней подходить? Ведь она вряд ли его признает. С другой стороны, трепеща перед манерностью и воспитанностью Анны, Стефан не мог себе позволить, увидев ее, не подойти и не поздороваться. Это было бы кощунственно и невежественно с его стороны. Что ему мешает? И что он теряет? Коль осмелится подойти к женщине, которая явно вызывала в нем жар. Давно такого не было в нем. По сути, всего лишь, однажды. Возможно, поэтому Стефан и признавал в себе сейчас эту фрустрацию, природу которой пока не понимал до конца, но которую все же захотел преодолеть.