Богоубийство (СИ)

Он – не слуга неба, но и не владыка ада. К чему эта гордость его и опасение гордости с ее стороны? Они всего лишь люди… Каждый велик и ничтожен по своему.

Стефан протер губы и вокруг рта, зная, что у него довольно часто на щетине остаются остатки еды, особенно крошки хлеба – так и липли к усам. Пролизал губы языком, и взял самый пузыристый бокал со стола. Чуть поправил пиджак, выпрямил спину, и медленно зашагал в сторону Анны. Она находилась к нему спиной. Видимо, как раз смотрела на стол перед собой, в поисках бокала, который ей понравится. Обаятельная, умная, броская, но тактичная, интеллигентная, вежливая – одарял ее комплиментами Стефан в своей голове, думая, что как раз вовремя сейчас вынырнет из-за ее спины с бокалом шампанского в руке.

Но не тут то было. Она словно почувствовала своей спиной чей-то устремленный взгляд, и чье-то сильное желание, и повернулась, когда Стефан только остановился от нее в шаге, прокручивая в голове свой подход к ней.

На секунду Стефан растерялся и застыл, когда увидел ее взгляд. Устремленный. В уголках ее глаз что-то проблеснуло, и он тут же понял, что она узнала его. В оживлении. Но не столь очевидном. Напротив, свойственном ей, сдержанном. Выжидающем. Но не таком, какое было у него. Он поспешил спросить:

- Шампанское? – сократив момент молчания между ними.

А она, вовсе не спеша и выдержанно, не опуская глаз, ответила ему, скорее вопросом:

- Стефан? Не верится, что мы увиделись… - плавно протянув свою руку, и приняв его предложение, взяв бокал шампанского из его руки.

Как же она была игрива в своей сдержанности. Стефана распирало от ее признания. От того, что она узнала его щетину и очки, возможно родимое пятно, на которое она даже не смотрела, что заметил Стефан. Ни разу не позволила себе излишне глянуть на пятно. Даже лишнего вопроса не задала. Немножко замявшись, Стефан старался выглядеть не менее сдержанным и тактичным, взвешивая каждый жест и каждое слово, заведомо зная, что у него так не получится, как у нее.

- Эмм… Здравствуйте, Анна! – сказал он, почувствовав себя немного напряженным.

Благо, Анна, видимо, заметила это, и тут же взяла инициативу в свои руки:

- Все же, вы решились приехать в Нью-Йорк, - поднеся бокал к лицу, тем самым обратив внимание Стефана на свои губы.

Он против собственной воли посмотрел на них и кивнул головой. После подумал, что надо бы что-то сказать, мысленно укорив себя в том, что так растерялся.

- Мне очень приятно вас здесь видеть, Анна!

- И мне вас, Стефан!

Наконец-то, она надпила шампанское, с которым так долго играла у своих губ.

- Кстати, увидел вас, и тут же подумал, что в первую очередь должен извиниться перед вами. Я еще долго думал об этом… Ну, о вокзале… Вы поехали без моего сопровождения на поезд…

- Вы и не должны были сопровождать меня обратно, Стефан, - мягко подметила Анна.

- Возможно, но я даже не предложил… Словно… словно… - «растерялся», мысленно продолжил Стефан.

- У вас какой-то страх? – заинтересованно смотря в глаза, спросила Анна.

- Что? – переспросил Стефан.

- Вы явно чувствовали какой-то дискомфорт. Но не от ситуации, а от пребывания в ней. Словно какой-то страх.

Стефан кивнул головой в ответ, признав внимательность Анны, чего не ожидал от нее.

- Вы чего-то боялись, или боитесь? – спросила она так, словно ждала ответа, но затем добавила. – Впрочем, если не хотите отвечать, это ваше право.

- Нет-нет! – поспешил ответить Стефан. – Вы правы. И я вовсе этого не стесняюсь. У меня есть фобия. И тогда мне было не по себе. У меня моторофобия. Это, когда люди боятся автомобилей.

- Я знаю, что такое моторофобия, Стефан. И теперь мне понятно, почему вы были так напряжены, находясь в такси. Особенно, сидя на переднем сидении. Я представляю, как вам было сложно, - с признанием сказала Анна.

Стефану стало очень приятно в этот момент. Он даже внутренне успокоился, почувствовав еще большее признание и прилив тепла в груди. Но еще больше его сразил следующий вопрос Анны, почти что личный:

- Как ваш роман?

Вся фрустрация его канула в лету. Он понял, что им есть о чем поговорить.

- Знаете, Анна. Как-то не очень…

- Да? А почему?

- Даже не знаю, в чем конкретно причина моего противоречивого отношения к этой идее. Возможно, поэтому я бы и хотел задать вопрос одному из тех писателей, о том возникает ли у них это чувство, и как они борются с ним. У меня это чувство уже не менее трех месяцев. Я заметил, когда доходишь до определенного объема, наверное, такого, какой у меня сейчас, начинаешь действительно сомневаться, надо ли это делать вообще. А еще чувствуешь бесплодность мыслей и интеллекта. Чувствуешь себя моральным слабаком, сталкиваясь с тяжелым моментом в книге, которую пишешь. Отчасти, начинаешь ее ненавидеть. И себя – немощного графомана, который пылко схватился за идею написания романа, когда сам вовсе не писатель. И думаешь, твое ли это, вообще…