Боярин

— Ну-у, в принципе согласна. А Карпов-то тут при чем?

— А при том. Присмотрелись к нему эти иезуитские змеи и очень много странного заприметили. Хм. Оно вроде и на виду все, а никто и внимания не обратил. Странностей же вокруг Ванюши более чем достаточно. А уж сколько всего он наворотить успел, это же просто диво дивное. Вот и решили те иезуиты его выкрасть да тайные знания из него тянуть. Ну и что же, мы глупее иезуитов будем?

— То есть хотите его выкрасть? А для того и я вам потребовалась в Пскове? — Вроде и не хотела ссориться с теткой, но как-то резко так произнесла, выходя из-за ширмы и порывисто одергивая сарафан.

— Окстись. К чему нам та глупость, — все так же покачивая младенца, возмутилась Ирина. — Был он уж подле нас. А толку? Только и того, что золото сыскал да вон батюшку своего научил сталь варить, из худой руды да в большом количестве. Ну, еще и булат кое-где по Москве куют. Все. Остальное осталось невостребованным. Он все корпел, думал да гадал, как реформировать подати, а из всего мы рассмотреть сумели, только где была серьезная лазейка для уклонения от податей, да гербовую бумагу ввели. Теперь Николай свой архив ковыряет, пытается разыскать те записи, что они с Ваней делали.

— И? — продолжала гнуть свое ничего не понимающая Лиза, принимаясь приводить в порядок волосы.

— Что «и»? Николай решил — пускай Иван и дальше сам по себе держится. А там, глядишь, и перенять что полезное. Ничего страшного, коли псковская земля и дальше будет вольной да верным союзником московским. Что там того Пскова. — Княгиня и рукой бы махнула, да только не больно-то помашешь, коли младенца держишь. — А за ним ты, стало быть, присмотришь.

— Я?

— Ты, конечно. А то кто же еще-то?

— Тетушка, ты думаешь, что говоришь?

— Можешь не сомневаться. И я думаю, и Коленька с головой дружит. Мало того, еще и о тебе думает. За Трубецкого отдал, потому как знал, что сохнет он по тебе. Теперь вот к Ване отправляет, потому как ведает, что ты его любишь. И теперь оно вроде как не зазорно, чай, вдова. Да не смотри ты на меня так-то. То счастье только воровским быть может и никак иначе.

— Вот так, значит, вы решили.

— Коля решил, меня не спросив. А и спросил бы, я поддержала бы.

— А как Карпов причастен к гибели супруга моего? О том вы подумали?

— Не мог он, — убежденно возразила княгиня.

— Звучит как-то не очень.

— А ты с художником Елизаровым поговори да узнай, как Карпов искал убийцу князя. Сходи к братцу да попроси почитать письма, что пришли из Пскова. Глядишь, сама убедишься. И вообще, кроме обиды его тщеславию, та украденная победа иного вреда ему не несла. А вот гибель князя сразу на него указывает. Ваня же не тщеславен. Уж это-то ты должна знать.

— Допустим, ты права. Ну а как вы себе представляете, чтобы я… Я ить со своим Ваней счастливо жила. И двух деток в любви прижила, а не по долгу. Отгорело уж по Карпову сердечко-то. Угольки там одни.

— Ты с похмельем-то сталкивалась когда? — ни с того ни с сего вдруг поинтересовалась Ирина.

— Сама нет. С Ваней случалось порой.

— И как он с этим справлялся?

— Ну, когда совсем тяжко, так похмельную кружку вина выпивал, — все с тем же непониманием продолжала отвечать Лиза.

— И на ту кружку он ни глядеть не мог, ни вдохнуть запаха вина.

— Ну да, с души воротило, — подтвердила молодая мать.

— А как только выпьет, так и полегчает, и румянец на щеках, и в голове проясняется.

— И к чему это все?

— Да к тому. Ваня Карпов. Прими его как похмельную кружку. А там ляжет на старые дрожжи, глядишь, еще и захмелеешь.

— Все-то вам с братцем моим выдумывать, — выдергивая дочь из рук тетки, сердито буркнула Лиза.

— Ну, нет так нет. Да только мы ить счастья тебе желаем, дуреха. А там волю государя тебе все одно исполнять. Ну чего смотришь? Царь указ подписал, а он менять свои решения страсть как не любит. Так что с первопутком собирайся в дорогу.

Глава 11 Малой кровью…

Лиза стояла у окна в княжеских палатах и, баюкая Настю, смотрела на двор. Ничего особенного. Ставшая привычной за прошедшие годы картина с каменными и деревянными дорожками. Весна набирает обороты, а потому кругом молодая трава сочного зеленого цвета. На деревьях уже набухли почки и вот-вот пустят первый лист, плодовые деревья все в цвету.

С улицы донесся приглушенный рев толпы, отчего даже слегка вздрогнули стекла. Эка народ разобрало. Не иначе как приняли какое-то решение, и ратовавшие за него теперь радовались своей победе. Лиза не могла этого видеть. В Пскове все сделано по-особому.

Вроде князь, ну или княгиня, проживает в кроме, и вече проходит за его стенами на Соборной площади. А тем не менее ни вечевикам не увидеть князя, ни князю — вече. Потому как меж ними расположился собор, занимающий, почитай, все пространство от западной до восточной стены.

Наконец дочка насосалась материнского молока и вытолкнула своим язычком сосок. Поплямкала губками, зевнула, уподобившись котенку, и, не открывая глаз, легонько так вздохнула. Все. Верный признак. Настей овладел крепкий сон.