Бояться нужно молча

— Я бы так не горячился, — охлаждает его пыл Матвей.

— Проясним это позже, — обещает Оскар. — Сейчас о карме. Запас будет обнуляться быстрее обычного, потому что мы балансируем на лезвии. Прогуляйтесь по приграничному полю, возьмите — украдите, если точнее, — себе флешки. Пароли вы вчера нашли. Но помните: зеркало, которое покрывает землю, — кармопотребитель. От него заряжаются «плоды».

За обсуждениями пролетает час. Альба больше не поет — что-то царапает на стене. Я напрягаю зрение.

«Динь-дили, дили-дон. Это все сон».

Ты права, подруга. Наше настоящее замерло, когда нам было девять. Это все сон.

Попрощавшись с ребятами, я возвращаюсь в реальность.

Кир хрустит сухарями — кто бы сомневался — с сыром. У меня нет настроения спорить, поэтому я лишь обреченно вздыхаю.

— Как прошло?

— Сегодня вечером заберем карму и уже скоро отправимся в третий блок.

— Точно?

Я хлопаю его по плечу.

— Более чем.

— Как себя чувствуешь?

— Отлично. — Я закатываю глаза. — Ты не моя мамаша. Чего паришься?

— Не смешно.

— Тебе ведь известно, ради чего я это затеяла.

— Сова, очнись! — Кир щелкает пальцами у меня перед носом. — С чего ты взяла, что Оскар не кинет вас? Где гарантия?

— Найди мне другой выход.

— Иногда нужно смириться. — Он отбрасывает пачку с сухарями.

— Как ты можешь?!

— Мы друзья? — Это чужой голос, слишком холодный для Кира. Слишком жестокий.

— О чем ты? — Я прижимаюсь лбом к его виску. — Конечно, друзья.

— И никаких тайн? — улыбается он, поворачиваясь ко мне.

— Никаких.

— Тогда что это? — Отстраняясь, Кир вытаскивает из кармана помятый лист бумаги, бросает его мне и вскакивает. — Что это, Сова?!

Я касаюсь взглядом имен тех, чей таймер уже запущен.

— Кир, послушай…

— Нет, Сова! Я не хочу тебя слушать! Ты… — Он пинает коробки. Поднимается столб пыли. — Ты не сказала!

— Я не успела. Не успела.

— Врешь! Ты и не собиралась!

Я до боли закусываю губу.

— Да, вру. Ты прав. Наверное, боялась.

— Утешители бы тебе помогли. — Сквозь лед пробивается прежний Кир.

— Нет. У меня есть шанс вылечить Эллу. Если получится — вылечусь и я.

— Спустись с небес!

— Кир…

— Я думал, мы друзья.

— Друзья!

— Уходи, Сова. Гробь свою жизнь, пожалуйста! Но не у меня на глазах. И кстати, Карину уволили. — Он выбегает из штаба и хлопает дверью.

Я стискиваю зубы и проглатываю обиду. Пора возвращаться домой. Переодевшись в толстовку и забрав костюм Утешителя, — оказывается, Кир вчера все постирал, — я несусь к небоскребам. Надежда догнать его по пути гаснет.

Оставшиеся полдня я пересматриваю наши с Киром видео.

Не обижайся. Незнание — благо.

С ребятами я встречаюсь в полночь у приграничья. Каждый из нас прихватил с собой по рюкзаку.

Пыльная широкая дорога с обеих сторон зажата умирающими недостроенными зданиями. Она ведет к столам, чьи тонкие ножки впиваются в зеркальное поле. Флешки на поверхностях накрыты стеклянными полусферами. Вдоль стены, оберегающей от жизни за, тянутся камеры, но нам все равно: мы в непозволительно больших белых костюмах. Мы вновь безликие роботы.

— Подождите здесь, — бросает через плечо Матвей. — С вашей планемией только по таким местам шляться.

— Эй! — Я обгоняю парней и преграждаю им дорогу. — Мы же команда! И не стоит беспокоиться за мое самочувствие. Я не маленькая!

— Шейра, он прав, — вмешивается Альба. — Они помнят о четверке сбежавших и будут искать нас. А двоих Утешителей, пришедших ночью за кармой для тяжелобольных, никто не заподозрит.

— Да идите вы!

— Успокойся, красотка, — покатывается со смеху Ольви. — Я не хочу лицезреть твое худшее из настроений.

— Придется.

Я сажусь на ступеньку одноэтажного дома. Изредка скрипят ставни — недостройка плачет.

Меня вряд ли кто-то заметит, зато я увижу все: троих Утешителей, работающих на горизонте, наших ребят, остановившихся у крайнего стола, отражения луны и звезд в стеклянных полусферах.

Ветер спит, и мне кажется, что весь мир слышит мое дыхание.

Альба опускается рядом и достает из рюкзака два кусочка бисквита. Воздух наполняется ароматом ванили.

— Да, я все еще учусь на повара. Будешь?

Я не сдерживаюсь и нервно хихикаю.

— Хочешь меня отравить?

— Зря ты так. — Альба снимает маску. — Он очень любил выпечку.

— Да, я помню. Особенно бисквиты.

— До маминых мне далеко, но я обязательно научусь. После Университета открою ресторан. Как жаль, что он не оценит. — Она упирается взглядом в ботинки. — Шейра, я… постараюсь не вспоминать о прошлом. Но ты знаешь, как это сложно.

— Назови его по имени.

— Что?

— Почему ты не называешь его по имени?

— Не понимаю.

— Ник. — Я впиваюсь пальцами в ее плечо. — Чего ты боишься? Скажи!

— Ник…

— Ответь, кто его убил.

— Ты сошла с ума!

— Нормальным здесь не выжить. Скажи, Альба. Кто его убил?

— Зачем? — Она вот-вот заплачет. — Что ты вытворяешь, Шейра?

— Скажи!

— Ты! — выплевывает она. — Ты, ты, ты! Но нам придется работать вместе, как бы тебя это ни раздражало!

Индикатор Альбы начинает гудеть. Она надевает маску и закатывает рукав. Ярко-красное свечение тонет в ночной мгле.

— Что это такое, черт подери? — бормочет моя бывшая подруга. — Я обновляла запас дома. Полчаса назад.

Волосы Альбы плавно обесцвечиваются.