Бояться нужно молча

Я спрячусь в колосьях. Залягу на дно. Только отдайте мне Ника и отпустите.

Клон хватает меня за локоть и срывает маску. Я чувствую себя раздетой до костей.

— Шейра-а-а, — смакует «главарь» мое имя. — Вот почему Ник хотел к тебе.

Он ощущает меня. Теперь, когда я без маски, он читает не хуже Ларса.

— Что вам нужно? — проглатываю я слезы.

— Правильный вопрос, — усмехается «главарь». — Поиграть с тобой. Всего лишь поиграть. Победишь — вы свободны. Нет — придется заплатить.

— Какие правила? — почти беззвучно спрашиваю я.

— Держи. — Он потягивает мне нож. Ржавый холодный нож. — Всади его в горло того, кого не считаешь своим дружком. У меня сегодня хорошее настроение, так что я упрощу тебе задание. Два варианта. Два человека. Выбери одного.

Нет. Никогда, ни при каких обстоятельствах я не убью намеренно. Во мне и так много расплавленной пустоты.

— Вы не боитесь? — хриплю я. — Не боитесь, что я убью вашего?

— Нет. Он сдал нас Утешителям. Его судьбу решишь ты.

Ко мне подходят две сущности. Один из двойников берет меня за руку, и я, подняв на него глаза, цежу:

— Докажи. Докажи, черт возьми!

— Ты хотела подарить мне этот шарик. — Он тянется к кулону.

— Не слушай его! Он же читает мысли! — вопит второй. — Шейра, не слушай!

— Как… как зовут человека, с которым ты живешь? — выдавливаю я.

— Оскар. Я живу с Оскаром.

— Шейра, да пойми ты! — Второй Ник вырывает меня из хватки первого и встряхивает. — Они ответят в любом случае!

— Тогда как мне понять, что ты не лжешь? — всхлипываю я. — Как?

Он наклоняется ко мне и шепчет:

— Зажмурься. О чем ты думаешь?

— Какая разница?! — взвизгиваю я. — Никто из вас не представляет, как страшно засыпать по вечерам! Вот ты. В тебе есть хоть капля самообладания? Ты когда-нибудь пытался перебороть голод? Чем ты живешь? О чем мечтаешь?

— Мне нравятся твои бесконечные допросы, Шейра, — говорит второй Ник так по-доброму и искренне, как может лишь мой друг.

Ему всегда нравятся мои допросы.

Всегда.

Я помню тебя до мелочей, Ник. До атомов.

Я кидаю нож и утыкаюсь носом в его толстовку.

— Кое-кто нарушает правила. Ай-я-яй, — шипит «главарь». — Что же с тобой сделать, птичка? Обнулить?

Сущности разочарованно гудят.

— Конечно, это слишком просто, — соглашается он. — Я придумал развлечение получше. Ты обнулишься сама.

Я заставляю себя вынырнуть из рук Ника.

— Пожалуйста, отпустите нас…

— Отпустим. Обязательно отпустим.

Внешность этих монстров меняется с неимоверной скоростью. Кожа тает, деформируется, обрастает гематомами.

«Главарь» подбирает нож. Сущности хватают псевдо-Ника. Изобретатель бросается к нему, но его тут же оглушают. Кто-то стискивает мои запястья. «Главарь» подходит к провинившемуся бедняге и скользит ладонью по его шее.

— Готова, Шейра-а-а? — ухмыляется он.

— Нет! — А вот и мой крик-ворон. Уродливый, облезший черный ком. Он не полетит — он упадет и будет разлагаться.

По толпе проносится смех. Бедняга умоляет о пощаде, но его не слушают. Мой индикатор начинает пищать.

Пожалуйста, разрешите мне потерять сознание. Я не хочу, не хочу находиться здесь. Уж лучше в кошмарах.

Ник лежит в колосьях. Я мечтаю поменяться с ним местами, но этим тварям нужен мой страх.

Я слишком громко боялась.

«Главарь» замахивается.

— НЕТ! — Лети, лети, мой умерший ворон.

Мне зажимают рот и…

Кап-кап.

Кап.

Ты вновь проиграла, Шейра.

Глава 12

Я крикнула «нет». Молодые жители города номер триста двадцать никогда не видели оружия. Только в фильмах. А я отчетливо почувствовала, что этим «нет» нажала на спусковой крючок. Теперь я не забуду, каково это — быть последним рывком и последней надеждой. Бедняга умер быстро. Ему никто не помог. На этот раз рядом не оказалось Утешителей.

Карма не щадит здоровых, но и не наказывает обнулившихся. Они продолжают убивать. Эти твари злы на судьбу и мстят нам за то, что мы по ту сторону жизни.

Я подползаю к трупу. Касаюсь пальцами его гематом и в сотый раз задаюсь вопросом: почему такие, как он, превращаются в монстров?

Кровь исчезает среди колосьев. Он мертв — я громко боялась.

Банда сущностей оставила нас, когда бедняга отключился. У меня не было сил ни на что, я лишь опустилась на колени. И сижу так до сих пор. Сколько времени прошло? Полчаса? Час?

Ник лежит без сознания. Я глажу его по щеке. Просыпайся, мой друг. Ты же не разучился… просыпаться?

— Шейра? — Это голос Альбы.

Как же долго ты гуляла.

— Что случилось? — Она подбегает ко мне. — Ты…

Я отчаянно мотаю головой. Индикатор снова пищит, а поле танцует под его музыку. Танго, определенно.

— Кто это сделал? — Из утренних сумерек выныривает Ольви. — Черт…

Альба сжимает запястье бедняги.

— Пульса нет. — Она снимает маску и окидывает меня пронзительным, холодящим душу взглядом. — Скажи честно, Шейра… Пожалуйста, честно.

— Они… Они ушли… — Пару минут назад я бы разрыдалась, если бы настало время объяснять. Но слезы высохли. Во мне сгорело то, что люди называют эмоциями. Я — картонная кукла. Должно быть, мой программный код сократился раз в сто. — Десять человек. Похожие на Н… — …что же ты творишь, — на Матвея.